Хладомир, маг (СИ)

   У Дахарта загорелись глаза, и он поспешил отвернуться от своего невольного гостя, дабы тот не заподозрил чего лишнего. Выгоду из нынешнего своего положения Дахарт мог извлечь по-всякому, и главное было - не ошибиться, где же она будет больше. По такому поводу Дахарт, стоя у кормового весла, решил поразмыслить.

   Первое, что напрашивалось по опыту торговца - это выдать Вогурома Оттару: наверняка тот даст за своего врага немалый выкуп. Но, подумав, Дахарт понял, что такое решение было бы черезчур поспешным. Во-первых, в Камангаре полагали, видимо, Вогурома утонувшим, и не стоило напоминать им о только что разбитом враге: это, по меньшей мере, неприятно, если ты отпраздновал победу - а тебе говорят, что она еще не окончательная. Во-вторых, далеко не бесспорно, что Оттар согласится хоть что-то заплатить: Дахарт знал его нрав и справедливо полагал, что тот предпочтет справиться с Дахартом силой, если он не отдаст Вогурома добром. Ну, и в-третьих, такое вложение капитала в лице дана Хартага было совершенно бесприбыльным и дальнейших выгод не обещало: скорее всего, Оттар попросту бы казнил Вогурома, как и собирался год назад, да и, не дай Бог, вместе с Дахартом (за компанию). Зато обладание подобным секретом, как дан Вогуром на борту, открывало куда больше возможностей, хотя и связанных с риском. И потом - именно отец Вогурома, дан Румат, был основателем Воинской долины на Дрекла...

   Дахарт посмотрел на дана Вогурома. Тот облокотился на поручень, смотрел в море и лишь искоса следил за своим хозяином.

   - Куда бы ты хотел, чтобы я доставил тебя? - спросил Дахарт, почтительно поклонившись.

   - Я пробираюсь в Дивиану, - ответил Вогуром. - Ближайший путь туда лежит через Приморье. Если тебе не составит труда, измени свой курс и вернись к материку.

   - Ну, что же, - Дахарт задумался. Приморье было довольно мало заселено, и появляться там он мог без опаски. Но просто так расставаться с дорогой находкой Дахарт не собирался. - Мы отправимся в Приморье. Но ты обдумай пока, может быть, тебя устроит и другой путь, более длинный, но и более спокойный: вдоль побережья, через Залив, до Иль- Фрама?

   - Ты полагаешь его безопасным? - удивился Вогуром. - Да там же полно камангарских кораблей.

   - Я не раз ходил им, и всякий раз ускользал от своих врагов, - поклонился Дахарт, разом став неимоверно почтительным.

   - Ладно. Я подумаю. Давай направимся пока на южную оконечность Приморья.

   (Из судового журнала Дахарта)

   * * *

   Согласившись служить Оттару, я поставил себя в очень странные условия. Впрочем, только этим я смог убедить его согласиться на требования горожан. В итоге переговоров Ольгарт получил подобие самостоятельности: на десять лет он освобождался от налогов, формальным его главой признавался Роннар Кардракмар, сын Оттара, а на самом деле всем распоряжался городской совет, и гарнизоны в городе и на рудниках набирались из жителей островов, а не присылались Оттаром. Горожане выторговали себе право не поставлять своих воинов в войска Камангара, но вынуждены были уступить право самолично разрабатывать рудники: береговые камангарцы входили на паях в состав владельцев рудников Ольгарта.

   За все это я склонил голову перед Оттаром и признал себя его вассалом. А Оттар, ничего конкретного мне не поручив, отослал меня в Приморье, велев ждать указаний. И вот, уже три недели я томился от безделья, пытаясь представить, что может потребовать от меня Оттар. Осень, тоскливая в северных краях, закончилась, сменившись снежной зимой; а я продолжал ждать неизвестно чего.

   Город был довольно молодым, хоть место, в котором он возник, словно само напрашивалось, чтобы в нем основали поселение. Укрытое от ветров горами, он стоял по обоим берегам неширокой реки, через которую в центре города был перекинут арочный мост. Но из культурных достопримечательностей, кроме моста и вида на горы, в городе была только корчма, где порою собирались самые разные люди. А сейчас, в зимние холода, и вовсе стало нечего делать, кроме как сидеть в корчме, пить пиво и вести беседы под треск очага.

   В корчме я уже вторую неделю вел по вечерам борьбу в увлекательную игру, известную у нас под названием "зернь", а тут называвшуюся "Кулзес" - "крепость". У нас в деревне, соответственно, "катали камни в гору", сьорлинги же "строили башню и стены". Увидев здешнюю игру, я не сразу узнал в ней давно знакомую, а, узнав, загорелся желанием сыграть.