К примеру, можно привести такой факт: отдел писем Совета Министров СССР подготовил записку о неблагополучном положении в Азербайджанской республике с убийствами и другими преступлениями в республике. Тов. Булганин М.А. направил эту записку 30 мая с.г. тт. Мустафаеву и Рагимову, однако ЦК компартии Азербайджана и Советом Министров этот вопрос до сих пор не рассмотрен»36
.Обратим также внимание на то обстоятельство, что Постановление Президиума ЦК КПСС «Записка тт. Дудорова и Еличева по делу об убийстве Булоховой Т.М.» Π/44ΧΧΧΙΙ от 4 октября 1956 г. было принята под грифом «Строго секретно»37
. Годом ранее Заведующий административным отделом ЦК компартии Украины в марте 1955 г. Кузнецов отмечал, что «в 1954 г. в западных областях имело место 13 бандитских проявлений», а из 29 случаев распространения антисоветских листовок было раскрыто только 12. «До настоящего времени не раскрыто 15 бандитских проявлений и 44 случая распространения антисоветских листовок, что имели место в 1952–1953 годах», – констатировал он38. Осмелимся предположить, что далеко не всегда реальный урон авторитету советской власти наносился именно в Западной Украине. Рассмотрим такой пример, взятый из рассекреченных документов Верховного суда и Прокуратуры СССР (речь идет о молодом трактористе из колхоза Львовской области, члене ВЛКСМ!): «Ожидая установления капиталистических порядков на территории Советской Украины и желая зарекомендовать себя как лицо, ведущее борьбу против советской власти, в ночь на 8 ноября 1960 г. вывесил на клубе с. Криво националистический флаг и в ту же ночь сорвал государственные флаги Украинской ССР со зданий магазина, клуба, медпункта и библиотеки, которые бросил в грязь»39. К сожалению, государственная власть зачастую ориентировала советские спецслужбы таким образом, что они были более озабочены поисками подобных распространителей рисунков «тризубов» на дорожных столбах украинских дорог, чем планами обуздания и изъятия агрессивных элементов из южных республик.Девятого января 1957 г. был подписал Указ «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР». «В целях создания необходимых условий для национального развития чеченского и ингушского народов» представителям этих народов разрешалось вернуться на прежнее место жительства. Только за 1957 г. в автономную республику прибыло свыше 200 тыс. человек, что существенно превышало цифры, предусмотренные четырехлетним планом переселения. Это создавало серьезные проблемы с трудоустройством и обеспечением жильем. К тому же налицо были массовое приобретение оружия, круговая порука, убийства на почве кровной мести, изнасилования, нападения на жителей республики, представляющих другие национальности. В первой половине 1958 г. по сравнению с аналогичным периодом 1957 г. в целом по ЧИ АССР количество убийств увеличилось в 2 раза, а случаев разбоя и хулиганства, повлекших за собой тяжкие телесные повреждения, – в 3 раза. По всей республике стали обыденным явлением ссоры из-за домов и приусадебных участков, скандалы и групповые драки с применением холодного и огнестрельного оружия. Так, например, в конце 1957 г. в Грозном распространялись антирусские листовки, были зафиксированы и нападения чеченской молодежи на учащихся ремесленных училищ и офицеров Советской армии. И самое главное, что в результате запугивания и при полном попустительстве республиканских властей только в течение 1957 г. за пределы ЧИ АССР выехали 113 тысяч русских, осетин, аварцев, украинцев и граждан других национальностей40
.Примечательно, что одним из противников восстановления чечено-ингушской автономии был упоминавший выше министр внутренних дел СССР Н.П. Дудоров. В.А. Козлов в связи с этим отмечал: «Зная о потенциально высокой активности этих этносов и опасаясь эксцессов на Северном Кавказе, Дудоров доказывал нецелесообразность восстановления чечено-ингушской автономии на Северном Кавказе. Он предлагал чисто бюрократическое решение – создать автономную область (даже не республику) для чеченцев и ингушей на территории Казахстана или Киргизии»41
.