Хочу быть бедным (сборник)

И она звонким голоском докладывает: «Сию минуту, мой миленький! Сию минуту, ангел непревзойдённый мой!» И через плечо нараспев, в кухню: «Ма-аань!.. Два-как-обычно Нашему Господину!!!»

И пока ты сурово и самоуважительно (и устало) распределяешь под столом кольт и шпоры, она, голубка моя, нежной своей белой ручкой нацеживает два прозрачных, как слеза, холодных, как лёд, тягучих, как сопля ребёнка, пластиковых стаканчика… Прямо у неё в руках стаканчики трагично запотевают… увлажняются… и точно так же увлажняются в это время твои усталые натруженные ноги в портянках.

Tuesday, 19th

«Инкаспулируются». Употребил вчера это ненаучное слово в разговоре с Ваней Куликовым, а спохватился и застеснялся только сегодня, на переходе в метро, на ступеньках. Известно, что люди нигде так не инкапсулируются, как в переходах метро и ещё в толчее у эскалаторов.

От настигшего меня стеснения упал на спину и проехался по лестнице, тарахтя затылком. Эти гады вечно посыпают снег какими-то белыми штучками, типа мелкой пенопластовой крошки. Снег от неё тает даже в десятиградусный мороз, а грязь получается специальная, московская, повышенной жирности. На полу в метро образуется налёт какой-то на редкость скользкой химической субстанции, вот на ней я и поскользнулся.

А перед этим наблюдал деда с бабкой. Дед выходил из вагона неспешно, вальяжно, был неприступен и величав, как дуб Болконского. Москвичи (и гости столицы, разумеется) тыкались ему в спину и беззвучно шипели от злости. А я подумал, что этот, послуживший причиной, наверное, двухсот микроинсультов дед – единственный, кто здесь нормален. Вольный хлебопашец.

Даже будучи крепостным какого-нибудь Лужкова или Чубайса, хлебопашец всегда свободен на своем поле или дачном участке. Пусть ему надо отдавать крепостнику часть урожая. Зато только от его инициативы, выбора и решения зависит, вырастет на поле-огороде репа или не вырастет. А Чубайсу репа не подчиняется!

И вот этот вольный хлебопашец даже в «людском потоке» ощущает себя личностью, тогда как мы, москвичи и гости столицы, инкапсулируемся в ужатых до невозможности внутренних зонах приватности и течём по волнам злого лужковского гения на манер броуновских частичек. Это стыдно – быть броуновской частичкой! Даже если расширить зону приватности до салона собственного автомобиля, ничего не меняется. Все равно стоишь, как козёл, в пробке, и никакой репы.

Wednesday, 20th

Жизнь – это грядка. А мы живём в ожидании разврата и пьянки. Живём год, два, пять, потом умираем. Но поскольку сначала разврат и пьянка, никто не волнуется.

Thursday, 21st

Ешьте Репу! Живите вечно.

Thursday, 19th

Кино вчера посмотрел. Там педераст один заболел СПИДом, а сам (в Америке ж происходит всё) в адвокатской конторе работает. Начальство прознало, занервничало – зараза всё ж, решили его уволить. Стащили у него со стола бумажку какую-то (как Жеглов у Шарапова), а потом вызывают. И состаивается у них такой разговор:

– Ну ты ж, типа, понимаешь, дорогой друг и брат, как мы тебя любим! Ты же наш друг, даже больше чем друг! брат! мы ж тут одна семья!.. Но как же это ты, сын, справочку-то нашу посеял? Короче, поскольку твое будущее в нашей фирме перестало быть лучезарным, мы считаем жестоким оставлять тебя без перспектив Блестящей Карьеры.

– Ой, отцы, вы чё, меня увольняете?..

Потом этот пед очень трогательно под мою любимую композицию брюс-спрингстина «Streets of Philadelphia» ходит по всяким адвокатам, для жалости раскарябав на голове язвы и нацепив сверху бейсболку, как у брюс-спрингстина. Заходит в приёмную, первым делом бейсболку снимает. Адвокаты, конечно, скорее в шок от такого зрелища. А он, гад, хвать сигарку из ящичка, помнет ПАЛЬЦАМИ и назад положит. Так и так, говорит, меня уволили из-за СПИДда, давайте их скорее засудим. Адвокаты от него отпихиваются и давай своим лекарям звонить. А пед снова под красивую музыку ощущает на асфальте своё сиротство.

Ну, не важно, чем у них там закончилось, я спать пошёл. Однако потрясло, что у этих говнюков в фильме всё время прокачивалась такая аргументация: «Не чурайтесь больных СПИДом, СПИД не передаётся через дыхание и рукопожатия, только через половые пути и слюни!» (В доказательство умильная сцена, как пед приезжает на юбилей мамочки с папочкой, скромных миллионеров из Бостона, и со всеми там обнимается, и все не боятся.)

Вот я и подумал, а если бы ПЕРЕДАВАЛСЯ? Через рукопожатия, через чих, через сигары адвокатские, через справки? Какой бы тогда фильм сняли? И сняли бы его вообще? Всё-таки есть в этом регламентированном западном «гуманизме» какая-то неистребимая подлость.

Tuesday, 17th

Позвоночный столб давит, морда каменная, Лесин написал смешное – сижу смеюсь, а не весело. Боже, покарай Лесина!