Читаем Хочу быть лошадью: Сатирические рассказы и пьесы полностью

Скрипач. Я тебя не ждал. После того, что произошло между нами…

Флейтистка. У тебя такой вид, будто ты мне не рад.

Скрипач. Ты зачем пришла?

Флейтистка. Фу, как грубо!

Скрипач. Ко мне?

Флейтистка. Что ты под этим понимаешь?

Скрипач. Я хочу знать, пришла ли ты ко мне потому, что хотела меня увидеть, несмотря ни на что. Хоть ты и обиделась, хоть ты и дала слово больше никогда со мной не встречаться…

Флейтистка. Какое самомнение!

Скрипач. …Ты пришла, потому что любишь меня, потому что жить без меня не можешь, потому что ты меня обожаешь, потому что сходишь с ума от любви ко мне, по мне, из-за меня.

Флейтистка. Перестань. С чего ты это взял? Какая самонадеянность! Нет, нет! Так знай, я пришла только для того, чтобы взять свою флейту. Ты мне совершенно безразличен.

Скрипач. Вранье! Ты вернулась для того, чтобы меня увидеть, флейта — только предлог.

Флейтистка. Какие претензии, какие иллюзии! Что ты хочешь мне внушить, молодой человек? Надо считаться с фактами. Вот мой инструмент, моя флейта, вот она, разве ты не видишь? Я оставила ее, когда была здесь в последний раз, забыла взять ее с собой. Разве не правда? А сейчас вернулась, чтобы забрать свою собственность. На чем ты основываешь свои предположения? Ни на чем. Все это бред и бессовестные инсинуации.

Скрипач. Ты вернулась, потому что хотела меня видеть.

Флейтистка. Неправда.

Скрипач. Да!

Флейтистка. Ошибаешься!

Скрипач. Не отрицай!

Флейтистка. Отрицаю!

Скрипач

(покорно, тихо). Почему ты это отрицаешь? Так было бы хорошо, если бы ты призналась в этом. Тогда все бы еще могло состояться.

Флейтистка. Ты должен быть счастлив уже потому, что я пришла. К тебе или не к тебе, какая разница. Радоваться факту моего существования. Тогда…

Скрипач. Тогда бы ты призналась?

Флейтистка. Может быть.

Скрипач. Может быть, может быть, то есть опять не наверняка.

Флейтистка. Ты должен быть счастлив уже потому, что я существую на свете. С тобой или без тебя.

Скрипач. Конечно, когда-то так было. Помню, как я дрожал от счастья при мысли, что ты существуешь, что ты где-то существуешь, пусть даже далеко от меня, эта радость была сильнее моего отчаяния, что тебя нет рядом со мной…

Флейтистка. Вот видишь, когда хочешь, умеешь.

Скрипач. Я не умею.

Флейтистка. Почему? Что случилось?

Скрипач. Я переменился. Постоянно ждать тебя, каждое твое движение и каждое твое слово, отгадывать твои мысли, которые все равно невозможно отгадать, дрожать то от радости, то от отчаяния, какая это слабость и какая зависимость!

Флейтистка. Разумеется. Но разве все это не прекрасно?

Скрипач. Для кого как. Впрочем, я теперь уже не ищу счастья. Теперь я хочу быть сильным и независимым.

Флейтистка. В самом деле, это что-то новое.

Скрипач. Да, революция. Я изменил концепцию. Теперь ты должна ловить каждый мой жест и каждое мое слово и в зависимости от этого испытывать радость или отчаяние…

Флейтистка. Должна?

Скрипач. …Печалиться, когда меня нет, радоваться, когда я рядом.

Флейтистка. Пожалуйста, пожалуйста.

Скрипач.

Короче говоря, теперь я должен взять верх, быть господином, а не рабом. Только при таком условии мы можем продолжать наши отношения. Иначе…

Флейтистка. Что «иначе»?

Скрипач. Иначе между нами все кончено.

Флейтистка. Неужели до такой степени?

Скрипач. Да.

Флейтистка. Спасибо за ультиматум. То, что ты говоришь, звучит очень серьезно. К счастью, ты говоришь глупости.

Скрипач. Глупости? Мой опыт, мои условия, все это для тебя глупости?

Флейтистка. Добиваешься определенности и хочешь опереть эту определенность на полную мою зависимость от тебя и твою абсолютную независимость от меня. Разве ты не видишь, что в таком союзе нет никакого смысла, что такой союз вообще невозможен? Жить — это значить быть с кем-то в союзе, а каждый союз — это взаимозависимость, но ведь это еще не значит, что мы не можем делать вид, обоюдно оберегая нашу пустоту, наши мечты о независимости, наши неверные представления о свободе. Ты можешь делать вид, что я независима от тебя, а я готова признать, что ты мне немножечко, чуточку нужен. Это все, что мы можем.

Скрипач. Это немного.

Флейтистка. Все — это много. Но подобная уверенность — глупость! Как ты можешь быть уверен, если даже не можешь быть уверен в себе, а тем более в нас двоих. Если ты хочешь жить, ты должен отказаться от всякой уверенности.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия
В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза