Хочу вернуть жену

- Это твоя дочь! И ты обязан о ней позаботиться.

- Предлагаешь броситься подтирать ей попу и искать кормилицу? - хмыкнул Константинов.

Мама уже распеленывала малышку, потому что в кармане люльки обнаружился памперс.

- Именно так, - занявшись переодеванием, кивнула Татьяна Ивановна.

Никита закатил глаза и пошел в свою комнату под аккомпанемент ревущего младенца, которого уносили в ванную. Нужно было как можно скорее выяснить, в какие органы опеки или куда там еще отдать подкидыша.

Константинов выдохнул с облегчением только когда они с матерью вернулись домой. На недовольство Татьяны Ивановны тем, что малышку у них все же забрали, он внимания не обращал. Было достаточно того, что у самого внутри разливалось облегчение.

Скорая, полиция, сопровождение до медицинского учреждения. Опрос, когда пришлось отвечать так, чтобы не сказать лишнего. Мама, постоянно талдычащая, что это ее внучка и они вот-вот займутся документами… И выписки из роддома, по которым оказалось, что срок, по которому Ник мог быть отцом, совпадает.

В общем и целом, все это настолько вытянуло из Константинова жилы, что когда он оказался дома, ему хотелось только одного - покоя.

Включить телевизор, налить себе бокал чего-нибудь покрепче и просто тупо пялиться в картинку на экране.

- Я удивлена твоей черствости! - в который раз сказала мама то, что он уже слышал. - Это ведь твоя дочь!

- А может, и не моя, - пожал плечами Никита.

Подошел к кухонному шкафчику, выудил бутылку Джека Дэниэлса. Щедро плеснул себе в бокал и потер переносицу пальцами.

- Ты что… хочешь сказать, что не собираешься этого выяснять? - ужаснулась мама, которая поняла его совершенно верно.

Ведь это был самый правильный выход из случившегося. Днк тест он сдавал для себя, Катя куда-то пропала. Зачем подтверждать факт отцовства, если, конечно, таковой имел место быть?

Просто выяснить, куда свалила горе-мамаша, которой можно было выдать звание «Кукушка года», чтобы обезопасить себя. И… оставить все, как есть.

Ведь никто же не мог вынудить его сделать днк тест снова? Да что там… органы опеки передерутся за право оставить малышку у себя хоть на время.

- Мне не нужен этот ребенок, - отрезал он, залпом выпивая содержимое бокала и наливая себе еще под неодобрительным взглядом матери. - Пусть его лучше заберут те, кто станет его любить.

Мать приложила руку ко лбу и, нащупав край стола, оперлась на него и тяжело опустилась на стул. Константинов почувствовал себя неуютно, но черт бы все подрал - он совсем не собирался испытывать муки совести! Особенно там, где их быть не могло от слова «совсем».

- Это же твоя плоть и кровь! А сейчас она совсем одна… Среди чужих людей. Я не пойму, почему ты не думаешь о том, чтобы забрать оттуда дочь как можно скорее! - попыталась воззвать мама к Нику вновь.

- Потому что она мне не нужна! Сколько можно это повторять? - рявкнул он.

Отбросил от себя стакан, тот едва удержался на краю столешницы и не свалился вниз. Татьяна Ивановна смотрела на сына таким взглядом, что у Константинова по спине побежали мурашки. Но он твердо выдержал этот взгляд. И почти ничего внутри не екало вплоть до того момента, когда мать поднялась на ноги и с глубочайшим разочарованием в голосе проговорила:

- Права была Еська… Ты способен думать только о себе. И ни грамма ответственности за сделанное. Так что пожинай эти плоды сам и один.

Она направилась к выходу из квартиры и последнее, что услышал Никита прежде, чем мать вышла, были слова:

- И знай - я буду действовать сама и без тебя. Этого ребенка в беде я не оставлю!

Глава 32

Осень в этом году не переставала удивлять. А я этой осенью - не переставала удивляться сама себе. И событиям, которые происходили в моей жизни и казались похожими на калейдоскоп. В нем цвета сменялись с такой скоростью, что у меня порой от этого кружилась голова. Но сейчас, когда я сидела, укрыв ноги пледом, пила самый вкусный на свете глинтвейн и болтала с Софой, сестрой Игоря, это головокружение было легким и приятным.

- Свердлов! Не забрызгай девчонок! - беззлобно окрикнула София брата.

Он бегал вдоль берега залива, а за ним, заливисто хохоча, носились Сашка и Вероника, племянница Игоря. Махнув нам рукой, Свердлов подмигнул мне и помчался к огромному камню, одной стороной лежащему на песке, второй - уходящим в воду.

- Ты ему нравишься, - без каких-либо экивоков сказала Софа, и я почувствовала, как щеки опаляет румянец.

Спрятав смущение за глотком из стаканчика, я пожала плечами, стараясь сделать так, чтобы этот жест не выглядел проявлением безразличия.

- Нет, ты действительно ему нравишься, - продолжила София, повернувшись ко мне всем корпусом.

Они с Игорем были копиями. В точно таких же, как у Свердлова, глазах цвета растопленного шоколада зажглись яркие огоньки. Я уже успела узнать Софу за то время, что прошло с нашего первого знакомства.

Оно случилось совсем недавно, но мне сразу стало казаться, будто мы с сестрой Игоря дружим едва ли не с детства. Соня умела сделать так, чтобы это ощущение или появилось сразу же, или - не появилось бы никогда.