Хочу жить дольше! Записки геронтолога

— Что обнаружит?

— Что у тебя с дочерью разный цвет глаз, волос, форма лица и даже рост!

— Не робей. Ты скажешь, что ты великий учёный и ошибаться никак не можешь, так как печатаешься ты только в приличных журналах. Это слово будет тебе хорошей защитой. И ты сможешь его использовать как доказательство твоей правоты. Только настойчивее так, и почаще повторяй!

Оба думают.

— А если укажут, что ты со своим зятем-мужем в одной комнате-квартире жила всю жизнь?

— Не робей же, говорю. Ты говори — я приличный, а вы, если сомневаетесь, то неприличные, — после паузы, добавила старушка.

Так и порешили. Бабаня наша скоро померла, но оставила в наследство парню своего внучонка по имени Хирш, которому теперь и служит тот демограф.

Вот фактически обмен со вторым дном. А демограф Жан-Жак сейчас бегает по всем каналам ТВ Франции и доказывает, что он не наследник Павла Ивановича Чичикова. Так и говорит:

— Мне моя дорогая баба Яга оставила два правила: Не робей! И не зевай!

Сказка ложь, да в ней намек — как мы знаем, слово «приличный» в великом и могучем русском языке имеет и значение «большой». Так что, добавляй или не добавляй его к любому существительному, например, к слову шельма, смысл то не поменяется!

Пасьянс мессира на рекордсменов долголетия

— Бегемот, разложи как мне пасьянс на самого долгоживущего человека на этой веселой планете.

— Мессир! Да для Вас всё что угодно! Айнц момент, крибле-крабле-ваучер. Получилось 122 года и 164 дня, мадам Кальман. Подойдет? Мало?

— Немного.

— Хорошо, дама треф ложится на короля бубей. Вот — Меджид Агаев, 143 года. И паспорт есть.

— Не серьезно, отодвинься, изверг. Дай-ка я сам теперь кину кости:

— Махмуд Эйвазов — 151 год.

— А еще больше?

— Ширали Муслимов — 168 лет. Учись, Бегемот.

— Мессир, а больше получится?

— Больше нет! Так как все-таки и совесть надо знать!

— Мессир, а ведь Вам ничто не мешает признать за лимит продолжительности жизни рода человеческого паспортные данные одного из этих кавказских рекордсменов СССР?

— Да, без сомнения ты прав. Тем более, как я понял, ты в случае с французской мадам схитрил? И её возраст состоит из двух половинок?

— Мессир, а может запишем её в книгу Гинесса? Тем более что это Ваша книга.

— Да, но у нас с тобой есть совесть. А у некоторых ученых её давно нет.

— Да, мессир, нет у них совести. Но Вы, очевидно, еще не видели, какая совесть у ученых из NORC Чикаго… там нет даже её признаков. Прохиндеи от геронтологии, узнав, что на глазах у всего мира математик Н. Зак вывесил огромное количество данных по рекорду Кальман в открытый доступ, просто потеряли разум.

— Да, я видел, как просто горел их мозг. Они решили приклепаться к чужой идее любыми методами и средствами. Тем более они давно, живя в Америке, не могли ничего свинтить у американцев. Американцы этого не любят. Поэтому у них один выход — брать у русских.

— Да, и они всегда видели заранее, что можно утянуть по свои знамена. А тут их «не зевай» не учуяла. Тогда они начали умолять блоггера, который взял интервью у Н. Зака, срочно опубликовать содержание своего блога про Кальман, чтобы они смогли на него сослаться в своей статье в уважаемом журнале. В научном журнале на блог с чужими данными без согласия автора работы!

— Бегемот, а что этот прохиндей из Чикаго предлагал французским страховщикам написать совместную статью о Кальман, обещая взамен всяческие блага?

— Да, мистер Воланд. Я стоял за его плечом, когда он просто «в ногах валялся», упрашивая их об этом. Он, на мой скромный взгляд, совсем помешался на своем Хирше.

Воланд твердо:

— Обманет, шельма, как обманул всех вокруг, что он ученый. Посмотрим, что будет дальше.

Бегемот:

— Мессир, затем наш химик от демографии попытался сделать кульбит в воздухе, рассылая всему миру миллионы писем, что именно вот он, он, именно он усомнился в Кальман первый. Одновременно он восхитился работой валидаторов Кальман.

Воланд:

— А разве так бывает, напомню тебе про осетрину второй свежести. Да тут вопрос и не в сомнениях, а в знаниях, которые позволили уверенно утверждать, что Кальман не достоверна. Тем более высказанных сомнений за эти 20 лет было более чем предостаточно. Но именно профессиональные и клинические знания врача привели его к заключению, что этот рекордсмен моложе на 20–25 лет.

— Да, мессир, мы обеспечили 20 лет вохзможностей, для чего специально отправили этого химика в Америку в год смерти Кальман и даже сразу дали грин-визу, чтобы он только смог настоять на исследовании рекорда. Но он только пел дифирамбы и валидаторам рекорда и самому рекорду.

— Бегемот, а у тебя какие доказательства?

— Шеф, посмотрите его работы! Ни одного сомнения, сплошные гранты и дифирамбы себе.

— Итак, как всегда, я часть той силы, которая делая зло, и как всегда творю добро. На сегодня я показал планете всех шельм и прохиндеев в теме рекордов продолжительности жизни на планете.

Утренний звонок