Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3

– Не жмись, актёр, – взял его за плечо и хмуро посмотрел на него Арно, не меньше всех встревоженный необходимостью в скором времени заниматься поиском пропитания. – Шила в мешке не утаишь. Или ты решил один втихомолку доесть то, что оставишь?

Его слова покрыл мощный хохот дона Севильяка.

– Да он же подавится, – пропыхтел он сквозь смех. – Давай, Хиркус, я тебе скорпиона здешнего выловлю на жаркое… Ха-ха!.. Ну, что вы на меня уставились? – вытаращив глаза, дон Севильяк оборвал смех, поразивший всех своей неуместностью. – Живы будем, не помрём! А что? И скорпионов есть можно. Ваня знает…

– Сам ешь скорпионов! – в сердцах отозвался Хиркус и также как Арно вывернул свой заплечный походный мешок наизнанку.

На секунду от вида того, что выпало на землю, воцарилась тишина, затем разразился дружный хохот.

В большом по объёму рюкзаке Хиркуса хранились: тёмно-синий халат из тончайшего шёлка, усыпанный сверкающими звёздочками, точь-в-точь такой, какие напяливают на себя факиры во время представления; серебряная чалма довольно истёртая и поблекшая со сломанным пером неведомой птицы; оранжевые башмаки с длинными, загнутыми носами, как у коньков-снегурочек; широкий, серебристый же, пояс из шёлковой ленты; набор разно великих дудочек. И, наконец, колпак с потрёпанной кисточкой…

– Вот, – сказал актёр, отдуваясь и печалясь. – Мешок перепутал. Не тот, что нужно, прихватил. – И вдруг глаза его блеснули, он расправил плечи, торжественно, выделяя каждое слово, словно только оно было главным, сказал: – Так всегда бывает, когда материальное и земное отступает назад, и начинает править идея…

– Какая ещё идея? – вскинулся Джордан. – Таскаешь барахло…

– Говорю для тех, кто знает, – хорошо поставленный голос актёра раздавил лепет фиманца. Он поднял перед собой указательный палец, оглядел его со всех сторон и словно увидел на нём священные письмена, стал считывать, переходя на распевную речь: – Идея! Да, идея! Это когда человек, увлеченный данным ему свыше, и оттого позабывший иное, кроме своего увлечения, начинает прозревать. Тогда ему не нужны еда, он живёт и укрепляет себя размышлениями и глубинными поисками истины…

– Хо-хо-хо! – зашёлся дон Севильяк.

– Бред какой-то! – фыркнула в кулак Шилема. – Болтун!

– Да что же это он несёт? – пытался всех перекричать Джордан.

Арно с Иваном обменялись усмешками.

Хиркус смирно переждал вспыхнувшее возмущение и веселье.

– Вся моя жизнь посвящена идее, – как только установилась тишина, опять же торжественно продолжил он. – Куда бы я ни ходил во времени, меня всегда вела идея. Я всегда забывал о такой мелочи, как пища. Плотское насыщение…

– Ты забывал о пище?! – Джордан, маленький, взъерошенный, возмущённый, подскочил к нему. – Да ты, как только врывался в Кап-Тартар, тут же искал, где пожрать!

– Ха! Да я пока добираюсь до твоей треклятой ямы, что называется Фиманом, и где ты сидишь безвылазно, как пень трухлявый, я не ем. Так что мне приходиться есть, а не жрать. Я ем, а не жру!

Джордан подпрыгнул от негодования.

– А ты сиди в своей яме, а в чужую не лезь. Лезешь к нам, а называешь треклятой ямой. Что тебе у нас надо?

– Стоп! – скомандовал Иван.

– Кого ты набрал? – вставил Арно дежурную шутку.

– Я-то набрал, кого надо! – парировал Иван. – Лишь этого, – он кивнул на Хиркуса, – по твоей подсказке.

– А этого? Из Фимана?

– Если бы не он, нам к Пекте не попасть было бы.

– Ты, КЕРГИШЕТ, не давай ему повода считать себя незаменимым, иначе он тебе на голову сядет.

– Пойдём назад, я тебя обязательно по дороге у Фимана потеряю! – пригрозил Джордан, оставляя в покое Хиркуса, и подскакивая к Арно.

– Я тебя за шкирку держать буду, не потеряешь.

– Хватит вам! Мы же есть собирались, примирительно сказал Иван и обозрел кучу еды. – Как будем… делить?

Вопрос оказался непростым для ответа. Ходоки долго не решались высказать своего мнения.

– Надо Хиркуса назначить смотрителем еды, – наконец, посоветовал дон Севильяк и сглотнул обильную слюну. – Вот он и пусть делит.

– Так я его уже назначил, – сказал Иван.

– Почему это его? – возмущённо воскликнул Джордан, искоса поглядывая на потенциального распорядителя едой.

– А потому, – наставительно сказал дон Севильяк. – Хиркус, как мы слышали, вполне сыт идеей. А когда сам не собираешься есть, то честнее станешь делить еду между другими.

– А-а… Если только он сам есть не будет, тогда пусть, – разрешил Джордан, с хитрецой во взгляде ожидая от Хиркуса ответных действий или реплик.

К его разочарованию Хиркус спокойно выслушал в свой адрес все высказывания и принял на себя решение команды стать распорядителем небогатого запаса, тем более что Иван как будто уже решил, а Арно молчаливо согласился с таким распределением обязанностей.

– Итак, – без обычной напыщенности, а деловито сказал Хиркус, – всего этого нам хватит… Нас сейчас… – Он скользнул взглядом по притихшим в напряжении женщинам. – Шестнадцать человек. По скромному моему расчёту хватит на четыре раза.

– На два, – подал голос дон Севильяк. – Что там на четыре?