Ходоки во времени. Время во все времена. Книга 4 (СИ)

– Васса – хранительница курги. Она решает, что для займов хорошо, а что плохо.

– Тем более. Займам будет плохо, если она не выслушает нас и не поймёт, что надо делать.

– Ты говоришь правильно…

Васса недовольно посмотрела на незваных мужчин. Матриархат, так что: мужчина – знай свой шесток, пока ты не понадобишься.

Иван потеснил Ар-Тахиса и выступил вперёд.

– Уважаемая васса… – начал он, досадуя, что не выяснил у Ар-Тахиса, как к ней положено обращаться. – Улик вам уже говорил, что здесь, где сейчас располагается ваша курга, скоро не будет лета, а установиться вечная зима?

Васса поджала полные губы, насупилась, хотя и до того выглядела, как все её соплеменники из-за нависших бровей насупленной. Похоже, обращение Ивана застало её врасплох. Мало, что незваный мужчина сам подошёл, но и первый обратился к ней с вопросом. Иван уловил её состояние, понял, нормального разговора не получиться, и чтобы не дать ей шанса высказаться в его адрес, повысил голос:

– Зима здесь будет уже через год. Если ты ему и мне не веришь, то я могу тебе и этим женщинам показать, как это будет! Сейчас…

Он почти кричал к концу, но видел: тщетно. Слова здесь не помогут.

– Как ты смеешь… – начала васса грубым, исходящим, казалось из её утробы, голосом, от которого мужчина, наверное, должен пасть на колени и молить о пощаде.

Но продолжение её начала – это испуганный вскрик, так как она и её приближённые, так же как и она, возмутившиеся его поведением, сидели по плечи в снегу. Снег бил им в лицо. Низкие тучи, вой ветра и – белая пустыня вокруг.

Иван сам стоял по пояс в снегу и испытывал все прелести, доставшиеся женщинам. Ветер продувал его насквозь. Если бы он знал, чем чреват его поход с Ар-Тахисом, он бы оделся так, как одевался всегда, уходя на дорогу времени. Сейчас на нём был только спортивный костюм.

Но женщины не имели и этого.

– Ну, как? – спросил он, сдерживая дрожь в голосе.

Одна из женщин заголосила, ей стали вторить другие. Так что Иван никакого ответа не дождался.

Он их вернул назад, в тёплый тихий вечер. Облепленные снегом, испуганные женщины и васса, оказавшаяся, вставшей на ноги, высокой и даже стройной, инстинктивно бросились к ближайшему костру.

Иван отряхнулся, сбил налипший снег с башмаков.

– Ты их… туда? – подскочил к нему Ар-Тахис.

– Туда. Только в следующий раз оденусь.

– Ты их опять хочешь туда?

– Этих?.. Нет. Но, думаю, что и других ваших васс придётся пропускать через подобную экзекуцию. Иначе не поверят… Фу!.. Никак не согреюсь… Пойдём к ним!

Его приближение вызвало у женщин переполох. Они отступили, сгрудились: вдруг они окажутся участниками ещё какой-нибудь странной прихоти незнакомца.

– Васса, мне надо с тобой поговорить серьёзно. Это касается тебя и судьбы твоей курги.

Лицо вассы, словно скопированное с образа увлёкшегося экспрессиониста, исказилось до уродливой маски, она выпрямилась.

– Уходи! – сдавленно выкрикнула она. – Улик, зачем ты его привёл? Как ты мог?..

– Если я уйду, уже через год от твоей курги ничего не останется. Здесь, – Иван топнул ногой, – будет снег, а потом – лёд… Ты побывала там и можешь понять, что здесь всё погибнет на тысячи лет. А я хочу спасти твою кургу. Улик хочет того же… Так будем говорить?

Она привыкла повелевать и могла не уступать напору мужчины. Но пережитый шок, опыт, запальчивая речь Ивана убеждали – надо уступить.

– Да, – твёрдо сказала она, встала вполоборота к Ивану и протянула руки к костру.

Утро следующего дня для курги займов, застало Ивана, вернувшегося из своего времени. Теперь он экипировался соответственно предстоящим событиям: тёплая походная одежда, армейские сапоги, за плечами рюкзак со всеми необходимыми вещами, в том числе с едой и бластером…

Сарый, выслушав намерение Ивана спасти неандертальцев от неминуемой гибели, вдруг, так как Иван ожидал от него возражений, поддержал его:

– Благородное дело, Ваня. И под силу только тебе. Жаль, что я не смогу поучаствовать или хотя бы увидеть твоих дел… Нет, нет, Ваня! Зачем таскать меня за собой. Мы с Джорданом будем только мешать тебе. Так? – вопрос относился к Джордану, уже готовому напроситься и броситься с КЕРГИШЕТОМ куда угодно.

У Джордана от резкости Сарыя вытянулось лицо. Он уже уяснил, и безо всяких язвительных и отрицательных оговорок, что слово Сарыя, Учителя самого КЕРГИШЕТА и Повелителя Времени, много значит, не только для таких ходоков, как он, но и для КЕРГИШЕТА.

– Да… – с силой выдавил из себя фиманец, однако в тоне, как это было произнесено, сквозило явное несогласие. И он всё-таки решил кое-что напомнить Ивану. – Ты, КЕРГИШЕТ, теперь сам скачешь во времени. А когда-то облако, эта временная колымага, уносила нас… Славно было.

– Ты соскучился по дару Нардита?

– Как не соскучиться? С ним столько связано хорошего и необычного. Вспоминаю и… как будто погружаюсь в него. Как во что-то родное.

Иван и Сарый переглянулись.

– Фиман ему уже не родной, – осудил Сарый.

– Что ж, – улыбнулся Иван. – Это я могу.

В комнате колыхнулось радужными переливами облако и поглотило Джордана, но так, что его можно было видеть.