Холли

— Я просто пытаюсь пойти вам навстречу, вот и всё. Полагаю, у вас есть некая причина для того, что вы делаете…

— Разумеется есть! — восклицает Родди, повышая голос.

— …А я согласна сделать то, что вам нужно, но не с этим куском. Не с этим!

Он поворачивается и с топотом поднимается по лестнице, остановившись только раз, чтобы бросить на Бонни взгляд через плечо.

Она сглатывает и слышит сухой щелчок в горле. «Я стрекочу, как сверчок, — думает Бонни. — Умирающий от жажды».

2

Эмили на кухне. Её лицо искажено болью, и она выглядит на свой возраст. Даже хуже, чем на свой возраст. Родди в шоке. И это после всего, что они сделали, чтобы задержать старение! Какая несправедливость, что их специальное питание, столь насыщенное полезными веществами, продлевающими жизнь, так быстро заканчивается. Прошло три года между Кастро и Дресслером, и три года (плюс-минус) между Дресслером и Стейнманом. Сейчас у них есть Бонни Даль, а ведь не только прошло меньше трёх лет, но и симптомы старения (Родди называет их симптомами) проявляются уже несколько месяцев.

— Она ест?

— Нет. Говорит, что съест, если я дам ей свежий кусок. У нас он, конечно, есть — после Калсум казалось разумным иметь под рукой запас…

— Краслоу, Краслоу! — раздражённо поправляет его Эм, что совершенно на неё не похоже… по крайней мере, когда они наедине, и она не в агонии. — Отдай ей! Я не могу вынести эту боль!

— Потерпи ещё немного, — успокаивает её Родди. — Скоро она не вытерпит. Жажда делает скотину покорной. — Его осеняет. — Она ещё может съесть тот кусок. Она вытолкнула поднос наружу, но оставила в пределах досягаемости.

Всё это время Эмили стояла, но теперь садится, вздрагивая и задыхаясь. На её шее вздуваются вены.

— Хорошо. Пусть будет так. — Она колеблется. — Родди, наша диета действительно что-то даёт? Всё это не было плодом нашего воображения? Как какое-нибудь психосоматическое лекарство, которое работает в наших головах, но не в наших телах?

— Когда твои мигрени прекращаются, это психосоматика?

— Нет… по крайней мере, я так не думаю…

— А твой ишиас! Твой артрит… и мой! Ты думаешь, мне это нравится? — Родди поднимает руки. Костяшки раздуты, и он может разогнуть пальцы только с усилием. — Ты думаешь, мне нравится вспоминать слова, которые я прекрасно знаю? Или заходить к себе в кабинет и понимать, что забыл зачем пришёл? Ты своими глазами видела результаты!

— Раньше эффект длился дольше, — шепчет Эмили. — Это всё, что я хочу сказать. Если она съест печень сегодня… тот кусок, что внизу, или который в холодильнике… тогда завтра?

Родди знает, что лучше бы выждать до забоя сорок восемь часов, а оптимально — девяносто шесть, но Даль молода и «пробуждение» её собственной печени должно произойти быстро, доставив жизненно-важные питательные элементы в каждую часть её тела с каждым ударом молодого здорового сердца. Харрисы знают это благодаря Стейнману.

Кроме того, Родди больно видеть, как страдает его жена.

— Завтра вечером, — говорит он, — Если она поест.

— Если, — отзывается Эмили. Она вспоминает упрямую сучку. Упрямую веганскую сучку.

После стольких лет вместе Родди буквально может читать её мысли.

— Она не такая, как чёрная девка. И в целом готова есть, если я дам ей воды…

— В целом, — повторяет Эм и вздыхает.

Родди как будто не слышит её. Он смотрит куда-то вдаль, и это беспокоит её всё больше и больше. Его как будто выключили из розетки. Наконец Родди произносит:

— Но нужно быть осторожным. Она задаёт мало вопросов. На самом деле, почти ничего не спросила. Как и Каслоу. Ни мольбы, ни криков. Тоже как Каслоу. Не хотелось бы проблем.

— Так не допусти этого, — говорит Эмили. Она берёт Родди за руку. — Я рассчитываю на тебя. И её звали Краслоу

.

Родди улыбается.

— В этом году мы не станем праздновать 4-ое июля, дорогая, но шестого… — Он широко улыбается. — Шестого числа устроим пир.

3

В десять вечера Родди снова спускается в подвал, отведя перед этим Эмили наверх. Большую часть ночи она будет лежать в постели без сна и мучиться от боли, довольствуясь часом-двумя тревожного сна, не дающего отдыха. В лучшем случае. Родди убеждает себя, что её сомнения по поводу заветной диеты вызваны не рациональностью, а её болью, но это всё равно беспокоит его.

Родди держит на тарелке припасённый кусок печени, увидев по камере, что Даль не притронулась к своему куску. Ему жаль, что у них нет больше времени для «пробуждения» в её теле нужных питательных элементов, и нехорошо идти на поводу у пленницы, но Эмили не может долго ждать. Скоро она будет настаивать, чтобы он отвёз её к врачу за обезболивающими, а эти пилюли — тихая смерть.

Родди ставит тарелку на пол и велит Даль высунуть стаканчик для «Качавы». Даль подчиняется без лишних вопросов. По его мнению, она и впрямь слишком похожа на Кесли. В ней проглядывает некая осторожность. Родди это не нравится, и он не даст себя обмануть.