Холли

— О, боже, эта мрачная вещичка. Излияние ужаса. Но полное видений.

— А еще я читаю "Каталепсию". Написанную профессором Кастро, который преподавал здесь.

Оливия хихикает.

— Нет, он не был профессором, но он был хорошим учителем. Геем, я тебе рассказывала об этом?

— Думаю, да.

Оливия нащупывает свой стакан чая со льдом. Мари вкладывает его ей в руку с многострадальным видом. Очевидно, она уже сдалась и бросила попытки довести Оливию до подъемника и отправить наверх, в постель. Леди увлечена, ее речь снова становится быстрой и четкой.

— Гей до мозга костей. Десять лет назад отношение к этому было менее терпимым, но большинство членов факультета — включая, по крайней мере, двух ныне открытых геев — принимали его таким, каков он был, с его белыми туфлями, яркими желтыми рубашками и беретом. Мы наслаждались его остроумием Оскара Уайльда, за которым скрывались мягкость и уязвимость. Хорхе был очень добрым человеком. Но был, по крайней мере, один член факультета, которому он совсем не нравился. Может быть, она даже ненавидела его. Уверена, что если бы она была деканом факультета вместо Розалин Бёркхарт, она бы нашла способ вышвырнуть его с позором.

— Эмили Харрис?

Оливия одаривает Барбару кислой, затаенной улыбкой, совершенно не похожей на ее обычную.

— Никто иной. Не думаю, что ей по душе небелые люди, и это одна из причин, по которой я постаралась увести тебя у нее, хотя я уже одной ногой в могиле, и уж точно знаю, что ей не нравятся, по словам Эмили, "заднеприводные". Помоги мне подняться, Мари. Мне кажется, что я снова пукну, когда встану. Слава Богу, в моем возрасте пуканы не имеют особого запаха.

Мари помогает ей подняться. У Оливии есть трости, но после такого долгого сидения Барбара не уверена, что Оливия сможет идти без помощи Мари.

— Подумай об этом эссе, Барбара. Надеюсь, ты станешь одной из пяти счастливчиков, которых попросят написать его.

— Надену свою шапочку для размышлений. — Так иногда говорит ее подруга Холли.

На полпути к лестнице Оливия останавливается и оборачивается. Ее глаза больше не такие сверкающие. Она вернулась в прошлое, что случается всё чаще этой весной.

— Я помню то заседание, на котором обсуждалось будущее Поэтической мастерской, и Хорхе очень красноречиво высказался за ее сохранение. Я помню это, словно это было вчера. Как Эмили улыбалась и кивала, когда он выступал, словно говоря "хороший аргумент, хороший аргумент", но глаза её не улыбались. Она хотела добиться своего. Она очень решительная. Мари, ты помнишь ее рождественскую вечеринку в прошлом году?

Мари закатывает глаза.

— Как такое забыть.

— А что было? — спрашивает Барбара.

— Оливия... — начинает Мари.

— Тише, женщина, это займет всего минуту, и это такая замечательная история. Каждый год за несколько дней до Рождества у Харрисов проходит вечеринка. Это тра-ди-ци-он-но. Они устраивают ее с тех пор, как Бог был младенцем. В прошлом году, когда ковид разбушевался, колледж закрылся, и казалось, что великая традиция нарушится. Но разве Эмили Харрис могла позволить такому случиться?

— Думаю, что нет, — говорит Барбара.

— Ты правильно догадываешься. Они устроили вечеринку через Зум. На которой мы с Мари решили не присутствовать. Но Зума для нашей Эмили было недостаточно. Она наняла кучу молодых людей, которые нарядились в дурацкие костюмы Санты-Клауса и развозили корзины с подарками всем посетителям вечеринки, которые были в городе. Мы и сами получили корзинку, хотя решили не подключаться по Зуму. Правда, Мари? Пиво и печенье, что-то в этом роде?

— Действительно получили, одна симпатичная блондинка доставила. А теперь, ради Бога...

— Да, босс, да.

С помощью Мари старая поэтесса медленно добирается до лестницы, где с еще одним пуканом устраивается в кресло-подъемник.

— На том собрании по поводу Поэтической мастерской, когда казалось... всего на минуту или две... что Хорхе может повлиять на решение голосующих, с лица Эмили не сходила улыбка, но ее глаза... — Оливия смеется при воспоминании, когда кресло начинает подниматься. — У нее были такие глаза, будто она хотела его убить.

27 июля 2021 года

1

"ДЕТИ КАТАЮТ ШАРЫ ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ" — гласит вывеска над групповыми снимками школьников, которые приходили сюда играть в боулинг до того, как ковид положил конец подобным мероприятиям. Холли оглядывается, чтобы убедиться, что за ней никто не наблюдает. Даррен — молодой человек, теперь выполняющий работу Кэри Дресслера — стоит у пивных кранов, изучая свой телефон. Алтея Хаверти вернулась в свой офис. Холли опасается, что нужная ей фотография может быть приклеена к стене, но она висит на крючке. Она беспокоится, что на обороте ничего не будет написано, но там написано, причем аккуратно: старшеклассницы с 5-й улицы, май 2015 года.