Холодное блюдо

Проезжая мимо, я с тоской посмотрел на бар. Там горел свет, и вокруг здания на равном расстоянии были припаркованы несколько старых пикапов; в Вайоминге даже у машин есть личное пространство. Там точно Дена, обирала местных ковбоев на 163 доллара в неделю. Наверное, в связи с текущими событиями она решила забить на турнир в Лас-Вегасе и развивать местные таланты. Рабочий сезон давно закончился; некоторые ковбои последний раз проверяли свои ранчо перед весенним потеплением. Их тоже ждет тяжелая зима, но пока они развлекались и проигрывали деньги Дене Большой Лагерь. Я завидовал их привилегии.

Когда я добрался до Португальского ущелья в Пайни, ворота в дом были открыты. Я взял винтовку и прислушался к барабанам, колокольчикам или каким-либо голосам, но единственным звуком был ветер, волнообразно проносившийся вдоль подножия гор. Я вышел из машины, и во внутреннем дворе включились галогенные фонари. Через секунду у меня всплыло воспоминание о таком же вечере пару дней назад. Красный сланец хрустел у меня под ногами, пока я шел к дому. Входная дверь была не заперта. Я открыл ее до упора и заглянул в пустую гостиную. Все практически повторялось, мне оставалось только поспешно уехать домой. На диване все еще лежало скомканное одеяло, но огонь в камине давно потух. Пса нигде не было видно. Я внимательно прислушивался, заглядывая через арочные проемы в столовую и коридор, ведущий на кухню. Именно здесь я увидел пса в первый раз, но единственным звуком были ветер во дворе и тихий свист, доносившийся из все еще открытого дымохода камина.

Я тихо закрыл за собой дверь и посмотрел вниз на шайеннскую винтовку мертвых; за последнюю неделю она стала выглядеть совсем иначе. Ее передавали по рукам, что придало ей особый, призрачный блеск, а дерево и итальянские бусины сияли, словно сигналя о том, что снова ожили. Маленькие серые перышки казались мягкими и так и манили прикоснуться. Я опустил рычаг, проверил патрон прямо над блоком, а затем снова потянул рычаг вверх. Затем прислонил винтовку к стене и передернул затвор кольта, выпустив 45-й патрон в патронник. Он был полностью готов к работе. Этим звуком можно было разбудить даже мертвого. Я оглянулся на Шарпс; мне не хотелось ее брать, но нельзя просто так ее оставить.

Я пересек комнату и поднялся на пару ступенек в столовую, все еще прислушиваясь и высматривая любые следы крови. У входа на кухню я замер и поднял пистолет, держа винтовку за спиной. На кухне никого не было, но мне показалось, что раздался тихий шум, поэтому я снова огляделся. Медные кастрюли и техника из нержавеющей стали молчали до тех пор, пока тихо не загудел холодильник. Я снова услышал шум. Как будто на что-то твердое переносили вес. Я посмотрел в сторону прихожей, где в тот раз была собака. Пошевелилось что-то очень большое, и через секунду за дверью появился пес. Он без остановки лаял, рычал и прыгал, пока дрожала защелка. Я поднял пистолет, держа винтовку наготове, но дверь выдерживала натиск.

Я подождал пару секунд, пока сердце не вернулось к нормальному ритму. Теперь все будет сложнее, ведь я не знал планировки остальной части дома. Я вернулся через проход на кухню, и там меня ждали четыре коридора и две отдельные лестницы. Надо подумать, где могла бы быть Вонни, куда бы я пошел, будь я в ее состоянии. Она точно ранена и теряет кровь. Где лучше оказать себе помощь? На гладкой поверхности глиняной плитки не было следов крови. Вонни не шла этим путем, как и не шла в гостиную и в спальни за ней. Похоже, она вообще не заходила в эту часть дома.

Я пошел по длинному заднему коридору. Он был уставлен книжными шкафами и выходил в атриум с подвесными корзинами и большими горшками, наполненными незнакомыми мне растениями. На полу расстелены турецкие ковры, на них – плетеная мебель, а воздух казался влажным. А вот и бассейн, около пяти метров в длину и двух – в ширину со встроенным устройством, которое, наверное, создавало искусственное течение, чтобы плавать против него. Я оглядел свинцовый каркас, заполненный стеклянными панелями, из которых состояла большая задняя часть дома. Потом двинулся в конец правой части комнаты, сунул Шарпса под мышку, осторожно открыл дверь и огляделся. Двор был засыпан тем же красным сланцем, что и подъездная дорожка, и там была тропинка, ведущая в крытую арену для верховой езды, примерно в двенадцати метрах через двор. В центре виднелись вмятины – там проезжала машина. Вечерело, и небо над головой потускнело до такой степени, что последние солнечные лучи придавали всему драматический оттенок. Скоро совсем стемнеет, и мне надо найти Вонни до этого.