Холодное блюдо

Я опустил окно на максимум – примерно наполовину – и вздохнул. В воздухе был резкий контраст запахов каньона и затхлого тепла грузовика. В машине Генри мне нравилось только одно, хоть я никогда ему этого и не говорил: она всегда приятно пахла старым железом, землей и кожей. Я вырос в подобных старых пикапах, и от них веяло безопасностью, нерушимыми воспоминаниями, которых не затмят современные марки. Я оглядел всевозможные типы автомобилей вокруг и задумался о переменчивости западных стремлений. Ни одна из машин уже никогда не поедет, но, может, за выцветшими сиденьями, в глубине этих ржавых тел все еще тлеет огонек жизни? Вряд ли, но надежда, как мне говорили, умирает последней.

Генри стоял на самодельном крыльце и разговаривал с пожилой женщиной через закрытую сетчатую дверь. Его руки свободно свисали по бокам; через какое-то время вторая дверь закрылась, и он вернулся. Генри несколько раз пытался завести машину, а затем в тишине повернул руль и покатил вниз по склону – уже никаких надежд.

– Ну?

Когда пикап все-таки завелся, Генри пробормотал:

– Новая подружка.

Мы поехали обратно по грунтовой дороге, повернули направо и направились на север.

– Может, винтовка осталась у его мамы?

Ответ прозвучал несколько зловеще:

– Арти всегда берет винтовку с собой.

Последняя девушка Арти Короткой Песни жила не так далеко от границы, которая вела обратно к «Хромому оленю». Элис Крепкое Плечо училась в колледже Шеридана на дантиста, но проводила выходные в резервации с Арти. Генри сказал, что сегодня, в среду, Элис вряд ли была дома, но Арти мог прийти просто так. У нее был небольшой белый домик с деревянными дощатыми стенами и голым грязным двором, где рядом с фундаментом, под крыльцом, спали несколько собак. Когда мы подъехали, они набросились на нас со всех сторон и неустанно пытались атаковать пикап. Там была одна помесь австралийской пастушьей и бордер-колли; о породе остальных можно только догадываться. Генри опустил свое окно, когда припарковался, и очень громко крикнул: «Wahampi!» Собаки встали, взвизгнули и так далеко забежали обратно под крыльцо, что их было не видно. Открыв дверь, Генри замер и взглянул на меня.

– Это «мясо» на языке лакота. Эти собаки – сиу из Пайн-Риджа.

– Откуда ты знаешь?

– Собаки шайеннов будут тихо ждать, пока ты выйдешь из машины, – ответил он, постучав. Никто не открыл, поэтому Генри постучал снова. На этот раз сила его ударов открыла дверь на несколько сантиметров, и мы переглянулись. – В резервации это считают приглашением.

Я думал о нарушении многочисленных законов, как федеральных, так и местных, пока крался за ним в дом. Там было довольно пусто – только несколько предметов мебели и фотография Элис в рамке, скорее всего с ее выпускного бала. По гостиной было разбросано множество коробок, заполненных охотничьей одеждой, старыми ботинками на шнуровке, видеокассетами и амуницией. Трудно было понять, въезжает Арти или выезжает.

– Может, Элис здесь больше не живет, – сказал я, после чего Генри закатил глаза и зашагал к маленькой кухне.

Я сел на корточки возле коробки с амуницией и посмотрел на гильзы; на тех, что снаружи, было написано «223». Генри вернулся и пошел дальше по коридору, проверяя каждую комнату. Я продолжал внимательно осматривать коробку и вытащил маленький деревянный футляр с упаковками патронов, третья из которых была такой старой, что не имела пометок. Я на автомате потянулся к кобуре у меня за спиной. К тому времени, как я расстегнул ее и вытащил свой 45-й, Генри вернулся из коридора. Когда он увидел пистолет, то замер и быстро оглядел маленький дом, наконец, снова переведя взгляд на меня.

– Что?

– Что?

– Пистолет?

– Проверяю калибр патронов.

Он размял плечи.

– Господи, я чуть не обосрался.

Я улыбнулся и снял предохранитель, нажав на кнопку, отчего в другую руку выпал магазин. Я положил обойму на закрытый деревянный футляр и приложил гильзу из кольта. Окружности были одинаковыми. Арти Короткая Песня мог бы зарядить Шарпс 45–70.

– Так, будь я винтовкой в этом доме, где бы я прятался?

После этого мы одновременно ответили:

– В шкафу.

Я аккуратно положил обоймы обратно в коробку так, как было. Затем я вставил пулю обратно в магазин, перезарядил оружие и убрал его в кобуру. Я пошел за Генри по коридору в единственную спальню, завернул за угол и увидел, что он стоит, уперев руки в бедра.

– Взгляни-ка на это.

Я подошел к открытой двери шкафа и заглянул. Всем тем оружием можно было спокойно вооружить небольшой взвод. Там были FAL 308, АК-47, МАК-10 и М16, прислоненные к внутренней стене. Там был даже Армалит М-50 и коллекция Моссбергов 12-го калибра – короткоствольных и боевых дробовиков. Они казались смертоносными даже в шкафу дантиста. Там были и гражданские версии, но также автоматические и профессиональные. Я прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.

– Ничего себе.

– Да. – Генри казался расстроенным. – Вряд ли у Арти есть разрешение на хранение всех этих автоматов.

– Может, он хочет открыть магазин?