Холодное солнце

И ему повезло. Никем из охраны не замеченный, миновав все КП, он остановил на шоссе дальнобойщика. Водитель спрятал его среди ящиков с рыбой и, едва не заморозив, провез через милицейские кордоны, выставленные на окрестных дорогах.

Было раннее утро. Сообщение о побеге Васильева еще только шло к Мелеху, а Андрей Владимирович был уже в городе и подходил к своему дому в белом больничном халате поверх синей пижамы.

Болезненно ссутулившись и прижимая ладонь к незажившей ране, Васильев нажал на кнопку звонка своей квартиры. В кармане у него лежал скальпель. Васильев был готов ко всему.

Ах, как он хотел, чтобы дверь ему открыла Полина! Он был согласен и на то, что дверь откроет Мелех, тогда бы все можно было разом решить…

Но дверь открыл пьяный детина со слипающимися от сна глазами. Детина был приставлен к Полине Мелехом, который к тому времени выполнил свою угрозу – посадил Полину на иглу. Отчасти это было сделано и для того, чтобы оправдать действия местной милиции перед очередной московской комиссией: ведь в комнате девушки милиционеры когда-то «нашли» наркотики…

Если бы народный избранник мог предположить, что его бывший компаньон сбежит, он бы непременно засунул Полину в какой-нибудь сырой погреб и держал бы там в качестве заложницы.

Но Мелех был уверен, что компаньону конец, ведь лагерные авторитеты получили такие деньги! Народный депутат верил в силу денег больше, чем в третий закон Ньютона!..

Васильев увидел за спиной быка испуганную Полину, и у него отлегло от сердца. Бык попытался было вытолкнуть санитара с порога, но не рассчитал своих сил… Он только и успел, что открыть рот от изумления.

Андрей помог плачущей дочери одеться, оделся сам, прихватил кое-что из небольшого тайника, и они покинули квартиру. Телефон уже раскалился от звонков – люди Мелеха хотели предупредить сторожа, что их враг сбежал из лагеря.

Куда податься больным и гонимым людям, у которых отняли здоровье и будущее?

Они пошли к человеку, некогда питавшему симпатию к Полине. Правда, тогда Андрей Владимирович не желал, чтобы его дочь встречалась с бездельником Димой Кориным, который только и мог, что читать книжки, скалить зубы да ходить в научно-исследовательский институт, зарабатывая там на буханку хлеба в день и папиросы.

Васильев все рассказал Диме: и о том, за что его посадили, и как он жил в зоне, и как сбежал оттуда, но главное, что сделал с ним и его детьми Леня Мелех. Добродушный бездельник не помнил зла, он с радостью приютил Васильевых, не думая о том, что это может быть опасно для него самого.

Около недели Андрей Владимирович с дочерью зализывали раны на квартире Корина. Васильев лежал на диване, прислушиваясь к своей разраставшейся внутри болезни, а Дима как мог помогал Полине, у которой началась жестокая ломка. Днями и ночами он, счастливый оттого, что ухаживает за любимым человеком, не отходил от девушки ни на шаг, лишь порой выбегая из дому за продуктами. В настоящий момент Дима нигде не работал – его институт закрыли, и он время от времени разгружал вагоны и разносил газеты.

Угнетенное состояние у Полины не проходило. У нее была тяжелейшая депрессия. Требовалась доза, и Корин, взяв деньги у Васильева, отправился ее добывать.

И тут их обнаружили люди Мелеха.

Недаром Леня контролировал в городе оборот наркотиков. Он знал, что рано или поздно Полина или Васильев появятся на одной из точек, где крутились продавцы зелья. Все торговцы были предупреждены…

16

Просторная каюта была разделена пополам тяжелой занавеской. В левой части, за полупрозрачной перегородкой, текла вода. Хозяин каюты, фыркая и отплевываясь, принимал душ.

Богданов на цыпочках прошел направо и сел на неприбранную кровать с разбросанными поверх грязных простыней мятыми банками из-под пива и кусками вонючей вяленой рыбы.

На стуле рядом с кроватью висел синий китель, на самодельных погонах красовались три отливающие желтым металлом полоски, вероятно, вырезанные из фольги от чайной заварки.

Стены каюты были увешаны портретами замечательных людей и киногероев, среди которых Богданов сразу приметил профиль Наполеона и торс «терминатора» Шварценеггера с горящим красным глазом. Остальные – крепкие ребята с оружием в руках и монстры из фильмов ужасов.

Капитан отфыркивался и по-бабьи – с охами и повизгиванием – выражал свое удовольствие. Наконец он завернул краны. Из-за перегородки донеслось пение: «На земле весь род людской… » и оборвалось. Капитан застыл перед зеркалом: лицо его стало сурово и значительно. Вобрав в легкие побольше воздуху, он втянул под грудную клетку дряблый кругляш живота, согнул в локтях руки, напрягая бицепсы и с досадой глядя на копеечные бугорки. Несколько секунд он критически разглядывал свое изображение, наконец со стоном выдохнул и сокрушенно покачал головой.

Причесывая редкие волосы обломком расчески, капитан пытался замаскировать свою обширную лысину, но получался тришкин кафтан: то там, то здесь предательски выскакивала отполированная белизна. При этом капитан что-то бормотал себе под нос. Богданов прислушался.