Холодные берега

– Прошу прощения, графиня. Приказано задерживать всех мужчин определенной наружности. Невзирая на титул и сан. Ваш спутник подходит под описание.

Еще бы! Под это описание половина мужчин в Лионе годится!

– Придется пройти со мной, – продолжал стражник. – Участок близко.

– Мы спешим, – сказал я.

– Извините, господин, но вы нарушили распоряжение Стражи. Придется вас наказать.

Нет, он не думал, что я и есть Ильмар. Ни на миг не думал. Просто надеялся, что высокородная дама, возвращающаяся ранним утром с любовником, предпочтет не доводить дело до огласки, уладит дело мздой. А уж если мы упремся вконец… по крайней мере удастся пройти до участка, посидеть в тепле, глотнуть горячего чая, а то и чего покрепче…

Все это на его простой как кирпич морде читалось явственно. И алчность, и желание уйти с этого продуваемого перекрестка, и радость простолюдина, глумящегося над людьми неизмеримо выше и умнее его…

Сердце в груди перестало частить, вошло в спокойный, размеренный ритм.

– Парень, ты делаешь ошибку, – сказал я.

– Споришь со Стражей? – оживился молокосос. Опустил руку на дубинку. Пожалуй, он будет очень рад меня огреть, да и Хелен приложит без снисхождения.

– Хорошо. Тогда давай уладим дело на месте? – подмигнул я.

Стражник на секунду замялся, стрельнул глазами по улице. За взятки полагалась строгая кара… только редко доводилось слышать, что стражника поймали за этим повседневным делом.

– Так или иначе, а наказание должно быть, верно? – спросил он. – Ну, присудят вам штраф в участке… марок пять, а то и больше.

– Понимаю, – сказал я. Сунул руку под плащ, и подаренный Марком кинжал радостно ткнулся в руку. Я еще глянул на Хелен – та пожала плечами.

– Все же ты дурак, – сказал я стражнику, за миг до того, как лезвие пронзило его сердце.

Парень зашатался, хватаясь за свою дубинку, будто она была точкой опоры во вмиг утратившем прочность мире.

– Тише, тише, – сказал я, подтаскивая стражника к стене. Он даже сам перебирал ногами, тупо глядя мне в лицо. – Что, неприятно?

– Можно было дать ему пару монет, – заметил Хелен. – Даже стоило. Лишний след…

Я обтер нож об одежду стражника, и спихнул труп в водосточную канаву. Бегущая вода потемнела.

– Скот, – сказал я. – Не люблю скотов.

– А кто же их любит… Ильмар, ты, наверное, свою дюжину давно прошел?

Хелен была спокойна так, как может быть спокоен лишь старый, закаленный солдат.

– Нет. Это восьмой.

– Пошли.

Мы двинулись прочь. Стражник остался в канаве – то ли мертвый, то ли еще умирающий. Но иллюзий у меня не было – это восьмой, и гнев Искупителя все ближе и ближе.

– Ты очень просто это делаешь, Ильмар.

Я промолчал. Все-таки и мне было не по себе от той свирепой быстроты, с которой я расправился со стражником. И ведь правда особой нужды в этом не было, дал бы несколько марок – и никаких проблем…

– Знаешь, Хелен… – я вдохнул холодный воздух. Вдруг задрожала рука… – Давным-давно, когда я еще был ребенком, вблизи нашего городка объявились волки.

Хелен цепко глянула на меня. Нет, ни надейся, Ночная Ведьма, я не скажу, как звался городок… мои родители и сестры до сих пор там живут…

– Устроили облаву. Оказалось, что волк был всего один… старый, матерый волк. Он даже скот не трогал, знал, чем это чревато, но облаву все равно устроили. По всем правилам, с собаками, с арбалетами, кольцо замкнули. Даже нас, мальчишек, поставили с трещотками… там, где волка совсем не ждали…

Летунья молчала, слушала. Мы удалялись от мертвого тела все дальше и дальше.

– На нас волк и вышел. Зверь, но видно в чем-то умней людей был. У нас и оружия толком не было, мы бросились в стороны. Только один пацан остался – размахивал трещоткой, и вопил. Думал, что волк кинется назад, на загонщиков.

– И что?

– Волк его сшиб, и вырвал горло. Вмиг. Хоть мог просто обойти, на наши крики и шум он и внимания не обращал… А потом побежал дальше. Знаешь, я тогда понял, что никогда не надо загонять в угол… ни человека, ни зверя.

– И что случилось с волком?

– Ушел.

– А с мальчиком?

Я удивленно посмотрел на Хелен. Она что, никогда не видела матерого зверя?

– Умер, конечно. Знаешь, мне было очень жалко того парня, играли вместе, все такое… только вот волка я тоже понимал. Волк убил не потому, что чувствовал свою силу и его слабость. Он бы и на взрослого мужика с оружием так же бросился, встань тот на пути. Волк давал нам понять – не стоит загонять его в угол.

– И ушел?

– Говорю же – ушел. Потом, по весне, нашли… он зимой сам издох, от старости уже видно, от слабости. На диких зверей охотиться не мог, а к загонам не подходил. Но тогда – ушел.

– Знаешь, Ильмар, если я когда-нибудь загоню тебя в угол… – Хелен быстро глянула на меня, – ты предупреди. Вначале просто предупреди. Я понятливая. Хорошо?

– Хорошо.

Мы шли еще минут десять, но стражников больше не встретили. Зато наткнулись на уныло катящийся навстречу экипаж. Обрадованный кучер заломил несусветную цену за поездку к летному полю Лиона, но я не стал торговаться.

Только не загоняйте меня в угол – и я добрый…