Холодные сердца

Сначала Недельский побежал к Оружейному заводу, обежал вокруг и неожиданно ринулся к железнодорожной станции. Наведя легкий переполох на пассажиров, он устремился к Разливу, где прочесал прибрежную линию, и так же внезапно повернул к границе.

В марафоне пристав не чувствовал усталости. Жар пек его голову. Сергей Николаевич точно не знал, куда и зачем бежит, но был уверен, что в движении к нему придут спасительные идеи. Все казалось ему, что вот-вот поймает правильную мысль за хвостик, стоит только поднажать. Ноги работали без устали, но вместо умных мыслей в голову забредала удивительная ерунда. Настолько сочная, что даже он понимал, что это сны наяву. И следовать за ними не стоит. Пристав мчался, как гончая, надеясь напасть на след, только на чей след, он и сам не знал. Сколько ни понукал чувства, сколько ни воображал картины убийства, стараясь разглядеть их внутренним взором, ничего не помогало. Напрасно загонял себя и городовых в придачу.

Как вдруг вожделенное чудо случилось. На всем ходу он замер, да так неожиданно, что городовые могли сшибить своего командира, если бы очень захотели. К счастью, они так устали, что на мелкую пакость сил не осталось. Пока Недельский стоял, выпучив глаза на электрическую станцию, городовые согнулись пополам и, плюясь густой слюной, раздували легкие до предела.

– Ну конечно! – вскрикнул пристав и вскинул руку, как памятник самому себе. – Звезда… Одинокие фигуры… Черта небес… Удар судьбы… Внезапное прозрение…

– Чтоб тебя… – просипел городовой, а напарнику его хватило сил только кивнуть.

– За мной! На пляж! Песок и волны! – и пристав снова побежал.

Городовые крепко приложили нелегкую судьбу, что выпала им, но делать нечего, служба. Они затопали следом.

Петрусев, стоявший на посту около тряпичного шалаша, вытянулся по стойке смирно. Пристав даже не взглянул на него, увязая сапогами в мокром песке. Он бежал по самой кромке прибоя. За ним неслись двое несчастных. Один из них успел покрутить пальцем у виска. Городовой все понял и обрадовался, что несет службу на солнышке без беготни.

Господа в шезлонгах и в полотняных кабинках проводили странную процессию понимающими взглядами. Ах, как это романтично: вот так преследовать убийцу. И верные товарищи рядом. Вот, оказывается, как: кто-то отдыхает, а кто-то несет нелегкую службу. И с каким блеском несет!

Пристав не знал, как высоко он поднялся во мнении пляжного общества. Он уже стучал кулаком по деревянной будке, выкрашенной когда-то в голубую краску, что торчала на берегу у основания мола. Сооружение ходило ходуном и грозило вот-вот рассыпаться на доски. Городовым было все едино: пусть хоть весь пирс разнесет.

– Господин пристав! Обождите!

С пирса топал сутулый дедок в морском бушлате и линялой тельняшке. Ноги плохо слушались, он ковылял, как побитая посудина, но с курса не сбивался.

– Где тебя носит! Почему не на месте? – закричал Недельский.

Сторож, чье имя все давно забыли и звали просто Савелич, кое-как дотопал.

– Вашбродь… Чего шумишь… Зачем тарабанишь… Тут я…

– Кто разрешил оставить пост?

– Так это… Вроде войны нет… И как не отойти, когда нужда… Правда, ребята? – Савелич подмигнул городовым.

Те заулыбались: старик был болтливый, но добрый. Главное достоинство: не любит пить в одиночестве. За это его уважали. А морских историй знал с целую библиотеку приключений. Хотя, конечно, любил приврать.

– Нужды у тебя не может быть, когда законный представитель власти тебе досмотр делает! – заявил пристав.

– Так и нет ее уже, вашбродь, вся как есть вышла.

Городовые одобрительно захмыкали.

– Смирна-а-а! – рявкнул пристав.

Савелич не шелохнулся, а только бакенбарду почесал.

– Ты на меня не ори, вашбродь, – сказал он, не выказав почтения к чинам. – Я, конечно, начальство уважаю, но тебе кланяться не обязан. Это вон пусть твои орлы перед тобой навытяжку стоят. Я свое отстоял, да не перед лейтенантами, то есть, по-вашему, ротмистром, а перед адмиралами. Так что заходи в гости, хочешь – выпьем. Вон как ребят загонял, еле дышат. Давай уж тихо-мирно, Сергей Николаевич, и так чуть мою хибарку не разнес.

Пристав как-то сразу успокоился, даже перестал хвататься за эфес шашки. Желание разрубить сторожа благополучно схлынуло.

– Тогда рассказывай, – потребовал он.

– Чего хочешь узнать, вашбродь, всякого повидал.

– Что здесь вчера происходило.

– Так ведь, как положено, приходили две яхты…

– Не морочь мне голову, Савелич! Слышал, что на пляже случилось?

– Это что инженера порезали? – спросил сторож. – Слышал, как не слыхать. Кто не придет, с того и заводят. Будто у людей других забот не осталось.

– Рассказывай все, что видел! – потребовал пристав.

– А чего я видел?

Недельский не мог решить: сторож дурочку валяет или притворяется? В любом случае – хитрый старик. Что-то наверняка скрывает. Надо его по-другому сломать.

– В сторожке ночуешь? – спросил он.

– Летом, конечно… А зимой тут делать нечего. Кругом лед до самого Гельсингфорса.

– Вчера здесь был?