Холодный почерк души

— Исчезни, пожалуйста, — не оценила по достоинству она желание обратить все в шутку. Только двинутого на всю голову клоуна ей сейчас не хватало для полного счастья! — Растворись, будто тебя и не было в моем доме. Никогда.

— Но в твоей постели я был, — сумничал Дамон, не покидая образа веселящегося болвана. — И к слову, мне там очень понравилось! Ну не будь бякой, смилостивись над разбитым сердцем по уши влюбленного мужчины.

Девушка закатила глаза, но все-таки дрогнула, когда он осторожно обнял ее сзади и тихонечко прошептал:

— Я действительно не хотел тебя обидеть. Просто защитная реакция организма на все хорошее, что происходит вокруг. Я не считаю тебя шлюхой. Я…черт, как же сложно это сказать…в общем, ты…нет, не так. Мы, или как там правильнее…Мне хорошо с тобой. Короче, — неожиданно обозлился Сальваторе, — ты поняла, что я хотел сказать.

Она кивнула для виду, хотя от подобных комканых признаний вряд ли становится приятнее на душе. Все-таки, по ее мнению, за пять сотен лет можно было научиться связно излагать не только свои мысли, но и чувства. Однако вампир так и не постиг этой науки, зато прекрасно справился с физической частью своих извинений, раз за разом заставляя заходиться ее криком от удовольствия.

Форбс поежилась от захлестнувших душу воспоминаний, вытерла вспотевшие ладони о джинсы и продолжила смотреть в окно невидящим взглядом, зачем-то вновь принявшись за "перелистывание" насыщенного эмоциями дня.

Более чем веселый завтрак, хотя часы беззастенчиво показывали четыре часа дня, совместный поход в душ, закончившийся для парня самым печальным образом — в порыве дурацкого ребячества, столь некстати напавшего на них обоих, он с высоты своего роста грохнулся на пол, оступившись на скользком кафеле, и сильно приложился лицом о бортик ванны. И в этой неуклюжести ему не помогло ничто: ни наличие впечатляющей Силы, которая, оказывается, не заживляла на нем раны так же, как делала это с другими (лишь останавливала кровотечение, да и то, с горем пополам), ни пятисотлетняя грация хищника, ни запоздавшая помощь Кэр, мигом пожалевшей о своем желании поиграть в "толкалки". Пришлось посвятить целый час выслушиванию его театральных стонов и усиленно жалеть наглеца, ежеминутно возвещающего о скорой гибели без необходимого количества поцелуев. К слову, она не успевала недоумевать над его переменами, потому что без устали сновала между гостиной и холодильником, чтобы принести великовозрастному ребенку очередную порцию льда. Но ей определенно понравилось то, каким естественным и смешливым он может быть, когда захочет.

А затем случилась самая неприятная часть, о которой ей не хотелось думать и по прошествии энного количества времени.

Выстрадав положенные шесть десятков минут, вампир неожиданно обратил свое внимание на часы и мгновенно растерял присутствие хорошего настроения.

— Ты поедешь со мной? — довольно серьезно спросил он у девушки, лежащей рядом на диване и бездумно листающей совершенно неинтересный журнал для домохозяек.

— Смотря куда, — не сразу заметила она резких перемен в его голосе, — если на поиски десерта, то избавь меня от этого зрелища. Ты порой слишком бесчеловечен.

— На встречу с отцом, — кое-как сумел сформулировать Дамон, отделываясь от порядком поднадоевших мыслей Елены. И дернул же его черт напоить ее своей кровью!

— Поеду, — неуверенно согласилась Кэролайн, словно почувствовав, что именно этого ответа он дожидается. — Только что-то подсказывает мне, будто лучше этого не делать. Зачем тебе мстить? Ну что толку от их убийства? Тебе станет легче?