Холодный

— Лекарства, говорите, не существует? Быть не может?! Готовы ответить за свои слова? Смотрите! — Внезапно Арсений полоснул себя по руке, которая тут же оказалась в крови и медленно, ступая как хищник, направился к ее матери. — Я специально принял это лекарство перед тем как сюда ехать. — Он все ближе приближается к матери Ангелины не разрывая с ней зрительного контакта. Она делает попытку сделать пару шагов назад. — Стой и смотри! — Холодный приказ, и она застывает на месте в не совсем естественной позе. В ее глазах отражается ужас. — Смотрю, у тебя на щеке тоже довольно свежий шрам. Теперь ты, тоже будешь не ты? — Взмах окровавленной руки и неожиданно звонкий звук от пощечины, пришедшейся прямо по шраму, заставляют мое тело нервно дернуться. Она вскрикнула и на ее лице вкупе со страхом отразилась гримаса отвращения. — Даже шрама не остается… — Арсений стер оставшуюся кровь с руки и продемонстрировал ей свою ладонь. Глаза женщины расширились, она запоздало схватилась за щеку, нервно проверяя ее на ощупь. Теперь она была явно на грани истерики.

Тем временем, наблюдавший за этой картиной отец, бросал обеспокоенные взгляды в нашу с Ангелиной сторону, чередуя их с короткими, негодования, в сторону жены. В своей практике я не раз видел этот полный вины взгляд. Он появляется в момент, когда родные понимают, что сделали недостаточно для ушедшего. Вовремя не заметили, не настояли. Не знаю были ли уважительные причины у этого властного человека, выглядевшего сейчас так измученно и жалко, стоящего со взглядом полным раскаяния, но мне стало искренне жаль мужика. Кажется, что только сейчас до него дошла истина.

— Дочка, — Все-таки попытался подойти к нам отец, протянув вперед дрожащую руку.

+++

— Стоять! — Развернулся Арсений. — Теперь, вы не имеете права! Причину, по которой вы его потеряли, вы сейчас увидели. — Арсений кивнул в нашу с Ангелиной сторону. — Вы, все! — Он прошелся взглядом по каждому из присутствующих, минуя меня. — Вы будете помнить все что тут произошло, но не посмеете раскрыть это никому другому. Вам понятно?

— Да. — Прозвучал слабый унисон растерянных голосов.

Арсений торопливо подошел ко мне и аккуратно перехватил Ангелину из моих рук.

— Теперь Ангелина под моей защитой. — Заявил он. И я поверил. Поверил каждый из присутствующих. Несмотря на то, что говорил это с виду деревенский парень в потрепанных вещах. Несмотря на то, что говорил он это самому влиятельному человеку в городе, предварительно разгромив его дом. Да несмотря на многое, что могло бы добавить абсурдности ситуации, если бы на его месте был любой другой человек. — Пошли, Андрей. — Бросил он мне уже через плечо, проходя по поваленной двери.

Развернувшись, я поспешил вслед за Арсением. Только сейчас я понял, что позади меня, без единого звука, стояла приличная толпа народу сбежавшегося на шум. В основном это были перепуганные слуги и человек шесть охраны. Они провожали нас недоуменным взглядом. Хозяин дома стоял и смотрел нам вслед, не давая никаких распоряжений. Возможно — это удивительное влияние Арсения, а может, это то, что я успел увидеть в его глазах.

Мы снова сели в машину. Я завел двигатель и поехал тупо вперед, — лишь бы подальше от этого дома.

— Куда едем? — Спросил я немного опомнившись уже на подъезде к Юбилейному мосту, спешно включая поворотник и прижимаясь к обочине.

 Арсений оторвался от созерцания Ангелины и будто растерявшись от вопроса поднял взгляд.

— Не знаю. Я ведь даже без денег заявился. — На удивление растеряно ответил Арсений и посмотрел на меня доверчиво-доверчиво, с плескающейся во взгляде надеждой. Видимо, только в этот момент он заметил мое состояние. — Тебя чего так трясет?

— А взгляд-то какой невинный! — Гоготнул я, выдохнув. — Будто бы не ты, десяток минут назад, власть имущих строил?! — Неожиданно для себя я громко рассмеялся, сбрасывая целый ком накопившихся эмоций.

— Ты чего? — И опять этот невинный обеспокоенный взгляд.

— Извини, похоже истерическое. — Стирая тыльной стороной ладони слезы в уголках глаз и еще продолжая смеяться, ответил ему. — Нет, ну ты на себя посмотри! Сама невинность! Только сейчас прибивал народ массовым гипнозом, а сейчас такой сидишь, типа ваще не при делах. Ну ты и дал жару! — Безуспешно стараясь успокоится, но все же решив объяснить причину, хохотал я.

— Гипнозом? Не замечал за собой такого умения.

— Зато я ощутил на себе в полной мере. Ты хоть в курсе, что весь народ до уссачки перепугал?

— Не знаю, я был в ярости. Говоришь, на себе ощутил?!

— Ага. Целых два раза! — Я демонстративно показал Арсению два пальца.

— Тебя поэтому так трясет? — Кинул он на мои два дрожащих пальца.

— А трясет, — это стресс, знаешь ли… Отходняк, если понимаешь, о чем я.

— Прости, коли обидел. Наверное, я был слишком зол, что даже сам не понимал, что делаю. Я даже не заметил. — Задумчиво промолвил Арсений.

— Ага? Не заметил, как одним взглядом трех бугаев к стеночке в больнице прижал? Или не помнишь, как только что прибил всех нас убойными эмоциями? А ты парень с сюрпризами, хоть и без денег.