Холотропное дыхание. Новый подход к самоисследованию и терапии

6. Роль духовности в человеческой жизни

Ведущей философией западной науки издавна был материалистический монизм. Различные научные дисциплины описывали историю вселенной как историю развивающейся материи и признавали реальным только то, что можно измерить и взвесить. Жизнь, сознание и разум рассматривались и рассматриваются как более или менее случайные побочные продукты материальных процессов. Физики, биологи и химики признают существование измерений реальности, недоступных для наших чувств, но только тех, что имеют физическую природу и могут быть открыты и исследованы с помощью различных продолжений наших органов чувств, вроде микроскопов, телескопов и специальных регистрирующих устройств.[6]

Во вселенной, понимаемой таким образом, нет места для любого рода духовности. Существование Бога, идея, что невидимые измерения реальности населены нематериальными существами, возможность выживания сознания после смерти и концепция кармы и перевоплощения относятся к области сказок и учебников психиатрии. С точки зрения психиатрии, принимать такие вещи всерьез означает быть невежественным, не знакомым с открытиями науки, суеверным и подверженным примитивному магическому мышлению. Если в Бога или Богиню верят интеллигентные люди, это считается указанием на то, что они не примирились с инфантильными образами своих родителей как всемогущих существ, которые они создали в младенчестве и детстве. А непосредственные переживания духовных реалий считаются проявлениями серьезных психических заболеваний.

Изучение холотропных состояний пролило новый свет на проблему духовности и религии. Ключом к этому новому пониманию стало открытие того, что в этих состояниях возможно встречаться с широким спектром переживаний, которые очень похожи на те, что вдохновляли великие мировые религии – это видения Бога и различных божественных и демонических существ, встречи с бестелесными сущностями, эпизоды психодуховной смерти и возрождения, посещения рая и ада, переживания прошлых жизней и многое другое. Современные исследования бесспорно показали, что эти переживания – не следствия патологических процессов в мозге, а проявления архетипического материала из коллективного бессознательного, представляющие собой нормальные и важные составляющие человеческой психики. Хотя эти мифические элементы доступны внутрипсихически в процессе переживательного самоисследования и интроспекции, они онтологически реальны и обладают объективным существованием. Чтобы отличать трансперсональные переживания от воображаемых продуктов индивидуальной фантазии или психопатологии, юнгианские аналитики называют эту сферу имагинальной.

Французский ученый, философ и мистик Анри Корбин, впервые использовавший термин mundus imaginalis черпал вдохновение из изучения исламской мистической литературы (Corbin 2000). Исламские теософы называют имагинальный мир, где есть аналоги всего, существующего в чувственном мире, «alam a mithal», или «восьмым климатом», чтобы отличать его от «семи климатов» – областей традиционной исламской географии. Имагинальный мир обладает протяженностью и размерами, формами и цветами, но в отличие от свойств физических объектов, они не воспринимаются нашими чувствами. Однако, эта сфера во всех отношениях полностью онтологически реальна, и в той же мере допускает согласованное подтверждение другими людьми, как и материальный мир, воспринимаемый нашими органами чувств.

С учетом этих наблюдений, яростная битва, которую вели религия и наука в течение последних нескольких веков, выглядит смешной и ненужной. Подлинная наука и настоящая религия не соперничают за одну и ту же территорию; они представляют два подхода к бытию, которые дополняют друг друга, а не конкурируют. Наука изучает феномены в материальном мире, в сфере измеримого и весомого, а религия и подлинная духовность черпают вдохновение из переживательного знания имагинального мира, доступного в холотропных состояниях сознания. Как указал Кен Уилбер, при правильном понимании и правильной практике науки и религии, конфликт между ними невозможен. Если кажется, что существует такой конфликт, то мы, вероятно, имеем дело с «лженаукой» и «ложной религией». Кажущаяся несовместимость обусловлена тем фактом, что каждая из сторон серьезно заблуждается в отношении позиции другой и, скорее всего, также представляет ложную версию своей собственной дисциплины (Wilber 1982).[7]