Хороша была Танюша

Потом наконец появился Володя Чугунов. Очень странно было видеть его отцом семейства. Он стал будто выше ростом и шире в плечах. Впрочем, он дни напролет работал топором, поэтому метаморфоза была понятна, и еще было понятно, что Володя безусловно счастлив. Нет, вообще Маринка и Володя были оба счастливы, и это состояние хорошо прочитывалось по их физиономиям. Танюшка пыталась вспомнить, а была ли она сама когда-нибудь вот так по-дурацки безоглядно счастлива? И еще она думала: неужели возможна вот такая тихая любовь у людей, прилепившихся друг к другу вроде бы случайно – в автобусе познакомились, вовсе не романтично.

– Ну что, девочки, хорошо погуляли? – с улыбкой спросил Володя. Танюшка обратила внимание, что у него вроде бы новые зубы.

– Последние покупки, и можно ехать домой, – ответила счастливая Маринка.

– Ну тогда пошли? – Володя подхватил сумки с покупками, а она, рассчитавшись и не позволив Танюшке заплатить за себя, аккуратно развернула к выходу коляску с Матти.

– Газету не забудь! – напомнила Маринка, и Танюшка торопливо сунула газету в сумку.

На улице, уже когда они пересекали площадь и головы прохожих опять дружно оборачивались им вслед, Танюшка обернулась сама на это кафе, может быть, желая наконец понять, откуда происходит эта непонятная тревога на фоне безусловного счастья семьи Чугуновых.

Кафе «Musta kana» – ну конечно, это же была «Черная курица».

– Ужасно хочется выпить. Как вы думаете, я сопьюсь?

Танюшка знала, что кокетничать сейчас совершенно не к месту, поэтому, увидев его в фойе фондовской гостиницы, сказала именно это. Вдобавок она порядком продрогла. К вечеру похолодало, кожей чувствовалась настоящая осень, а на ней был только шерстяной пиджачок, который она на днях купила на барахолке.

– Не думаю, – он только улыбнулся в ответ. – Здесь недалеко есть хороший итальянский ресторан, там и выпьем. Кстати, спасибо тебе большое, что приехала.

– У меня же командировка. Я думала, это вы сюда приехали.

– Я здесь уже вторую неделю, устраивал кое-какие дела, однако о делах потом. Ну, ты готова?

– А можно, я только переоденусь?

Его взгляд, полный нежности, – совершенно точно полный нежности – обезоруживал, поэтому она слегка стушевалась, и эпизод с переодеванием ей был нужен в основном для того, чтобы попытаться вытравить из себя смесь обиды, злости, стыда и горя, образовавшуюся в результате недавней драмы. К тому же Петр Андреевич был главой ненавистного ей семейства Ветровых, хотя лично он ничего плохого ей не сделал. Да и если разобраться, Майка тоже была Ветровой, поэтому полностью разорвать отношения все равно бы не удалось.

– По-моему, ты и так замечательно выглядишь, – он оттолкнулся плечом от косяка расслабленно и даже немного лениво. Теперь он стоял к ней так близко, что его дыхание щекотало ей щеку. – Но если это необходимо, то я согласен еще немного подождать…

Танюшка вздрогнула, потому что сейчас в голосе Петра Андреевича промелькнули до боли знакомые нотки. Так, немного иронично, еще разговаривал Сергей, и в сумерках гостиничного фойе Танюшке даже почудилось на какое-то мгновение, что рядом стоит Сергей, который все осознал, раскаялся и решил вернуться. Она еще успела спросить себя, а хочет ли она этого – чтобы Сергей вернулся и чтобы все у них было по-прежнему. Чтобы он в седьмом часу приходил со службы, снимал костюм и рубашку, бросал их где придется и надевал футболку и треники. А она пыталась быть хорошей женой, занималась стиркой, готовкой и прибирала все, что он разбрасывал, его рубашки висели в шкафу тщательно отстиранные и отглаженные. Она делала это не ропща, хотя картина повторялась изо дня в день… И теперь все с самого начала? Она тут же ответила себе категорически – нет, хотя дело было вовсе не в рубашках.

– Нет-нет, то есть я совсем недолго. Вы подождите, пожалуйста, по-до-ждите, – последние слова она проговаривала, уже поднимаясь по лестнице на второй этаж. Вдобавок ей еще до жути хотелось в туалет, и она, добравшись до своего номера, оседлала унитаз и наконец перевела дух.

В конце концов если Петр Андреевич приглашает ее в ресторан, в этом нет ничего особенного, они же все равно остаются родственниками. И почему бы просто не пообщаться, раз уж оба оказались в Финляндии. Нет, это очень даже хорошо. Только насчет того, что она замечательно выглядит, совершенная неправда. Питалась она кое-как, спала плохо, гуляла мало, а тут еще обнаружила в волосах седую прядь. Гераклитов огонь добрался и до нее, теперь она потихоньку сгорала каждую минуту своей жизни. Горела, когда расчесывала волосы перед сном, завтракала, стояла под душем, бродила по магазинам, подстегиваемая глупой надеждой, что вместе с новым платьем начнется новая жизнь или по крайней мере хоть что-то сдвинется в прежней. Не сдвинется, она сама прекрасно понимала это. Теперь, оставшись в одиночестве, она сама пристрастилась разбрасывать одежду где попало, потому что это больше никого не волновало.