Хорошая девочка (СИ)

Закусив губу, смотрю прямо перед собой. Такие перепады настроения опасны для жизни! Еще каких-то пару часов назад я на крыльях летала от счастья, а сейчас сжимаю коленями руки, чтобы никто не увидел, как страшно они дрожат.

— Спасибо, что подвезли, — благодарит Сергея Давид. — И за то, что отмазали.

— Да, спасибо, — поддакиваю я, возвращаясь в реальность. — Звони, если что.

В носу колет. Чтобы не разреветься на глазах у Сергея, торопливо выпрыгиваю из машины. Холодный воздух отрезвляет. Сентябрь выдался паршивым. Обложной мелкий дождь, холодрыга, лужи… Я готова размышлять о чем угодно, чтобы не думать о том, что это конец. А ведь как все было красиво. Цветы эти, свечи… Даже страшно представить, во сколько это все Бекетову обошлось. Да и важнее денег другое. То, что он заморочился. То, что для него это оказалось важным настолько.

С остервенением растираю переносицу.

— Ма…

— Сейчас, Дава. Кажется, у меня опять аллергия на что-то…

— Ма, да та ситуация выеденного яйца не стоит.

— Да, ты уже говорил.

К счастью, лифт останавливается. Я прошмыгиваю мимо Давида к двери, трясущимися руками достаю из сумки ключи. Открываю.

— Мам?

— Ты, наверное, голодный?

— Ладно! Твоя взяла, — психует Дава. — Тебе расскажу. Но пообещай, что ты не станешь ябедничать Серому. Нет сил на тебя такую смотреть.

— Обещаю! — клянусь я. Давид выставляет аккурат перед моим носом руку.

— Вот из-за этого все.

— Из-за чего? — туплю я.

— Из-за маникюра.

Хлопаю, как дура, глазами. На маникюр я записала Давида лично. Вчера он сходил. Вышло отлично. Аккуратные ногти. Две стильных черных полоски на больших пальцах и потоньше — на среднем.

— Из-за маникюра? — лепечу я.

— А ты думала, раз мы в столице, то тут все прогрессивные да адекватные? Спешу тебя расстроить. В замшелых мозгах некоторых мужчина все еще должен быть могуч, вонюч и волосат, — остаток фразы Дава произносит, зевая.

— Он как-то некрасиво тебя обозвал? — догадываюсь я. — И ты сразу полез в драку? Давид… — закатываю глаза.

— Оскорбление я проигнорировал. Много чести обращать внимание на идиотов. Душа поэта не вынесла как раз игнора. Ник замахнулся первым. Я ушел от удара, а дальше все по инерции. Ни о чем не жалею. Извиняться ни перед кем не буду.

— Даже если вылетишь из команды? — закусываю щеку.

— Даже если вылечу. Сначала людям не нравится чей-то маникюр, потом еще что-то, а потом — бах, и уже все евреи разом какие-то не такие.

Я не знаю, что на это ответить, потому что разделяю каждое слово сына. Неважно, в чем проявляется нетерпимость. С нею нельзя мириться, ведь легализирует ее как раз молчание.

— Спасибо, что поделился.

Дава пожимает плечами. По его застывшим плечам вижу, что не так-то просто ему это дается. Но он не свернет с пути.

— Если что, сменю школу. Как я понимаю, если контракт будет расторгнут по их инициативе, финансовые санкции нам не грозят.

— Это меньшее, о чем тебе стоит думать.

— Прости, что так.

— Давид! Я же сказала, что все нормально. Пойдем. Погрею тебе чего-нибудь. К черту диету.

— Погоди! Рано ты меня хоронишь. Может, еще обойдется. А я не в форме.

Давид широко улыбается, заставляя мое материнское сердце обливаться кровью.

— Какой ты у меня ответственный.

— Ма, а у вас с Серым-то, наверное, серьезно было? Я все похерил, да?

— Ну что ты выдумываешь? — излишне широко улыбаюсь, — Пару раз поужинали. Подумаешь, велико дело.

— Хреново, что так вышло.

— Не выражайся!

— Да тут по-другому не скажешь.

— Нормально все. Правда-правда. Он мне не очень-то и нравился. Какой-то… недалекий.

Вру. Вру жестоко. Просто потому что так легче. Кормлю Давида. Привычная рутина отвлекает. Хуже становится, когда Дава уходит к себе. Плетусь в душ. Здесь можно поплакать. А если врубить воду на полную мощь — даже зареветь в голос. Уж в чем-чем, а в этом я спец… Реветь, чтобы никто не слышал.

ГЛАВА 15

— Ну, товарищи драчуны. Кто начнет рассказ?

В стройном ряду вытянувшихся в шеренгу спортсменов раздаются смешки. Слово «драчуны», оказывается, вызывает у подростков ровно ту же реакцию, что и два десятка лет назад. В этом смысле даже Тик-Ток ничего глобально не поменял. Усмехаюсь. И возвращаюсь взглядом к Таиру. Если верить Дэму, обычно тот не практикует публичную порку, но в этот раз сам бог велел. Каждый участник вчерашней заварушки должен вынести урок из произошедшего, вне зависимости от своей роли.

— Лурье!

— Нечего рассказывать. Мы с Ником просто дурачились.

— Вот как? — сощуривается Таир. — Голунов!

— А?

— Тебе есть что добавить к сказанному?

— Нет. Лурье все верно заметил.

— Я похож на идиота?!

— Нет, — мямлит Ник. — Просто реально случилось недоразумение.

— Значит так, недоразумения… Я даю вам последний шанс объяснить, почему два моих самых перспективных спортсмена вели себя как последние дебилы. Не услышу ответа — мы навсегда прощаемся. Вкладываться в двух агрессивных придурков никто не станет. Лурье?

Упрямый пацан разводит руками и, гордо вскинув голову, шлепает прочь из зала.