Хороший день для зомби-апокалипсиса

Есть такой типаж баб, которые искренне уверены, что мужики вежливо ведут себя с ними не потому, что нормально воспитаны, а исключительно из-за страстного желания перевести отношения в горизонтальную плоскость. Обычный дежурный комплимент воспринимается ими как признание в любви и готовность бросить к её варикозным ногам все сокровища мира. При этом в личной жизни они незадачливы и вечно влипают в интересные, но подчас небезопасные неприятности.

— Чотко, — повторила она ещё раз, обдавая парами перегара и кладя руки мне на грудь с улыбкой, которую она, очевидно, считает обольстительной, а я — требующей внимания стоматолога. Одарив меня многозначительным взглядом, парикмахерша поцеловала меня в щёку, как бы случайно мазнув в краешек губ. Пахло от неё перегаром, мятной жвачкой, нечищеными зубами и чипсами.

— Владимир Николаевич, я всегда знала, что вы — настоящий мужчина! — с придыханием сообщила мне Нина Васильевна, дублируя Ирку-парикмахершу. Пахло от неё поприятней… но не намного.

Косясь на меня и уверяя, что они ни-ни… а всё это было дичайшим недоразумением, обитатели молодожёнок разобрали гуманитарную помощь. Игорёк со своей Фурией забирали гуманитарку бочком, старательно мимикрируя под окружающую среду, а на всякий случай ещё и четверг с пятницей. Естественно…

… не обошлось без скандалов.

— Владимир Николаевич… — со слезами на глазах вещала худая тётка, обвисшая платьем и кожей на теле, трагически прижимая руки к груди, — я понимаю, что перипетии военного времени не позволяют вам…

— Точно, — перебивая её, надувая пузырь жвачки, — не позволяют! Вы Совет Квартала или кто? Проведите перераспределение, если считаете гуманитарку несправедливой.

При этих словах счастливчики, которым достались пайки получше, поспешили рассосаться по квартирам, а прочие подняли гвалт.

— Воронья слободка, — буркнул Пирог.

— Чё? А, да… — кошусь на наглое вороньё, — вон их сколько тут!

— Недовольные распределением могут провести голосование и начать вести записи — кому что досталось, чтобы в следующий раз компенсировать разницу в тут или иную сторону!

Высказав эту мудрую мысль, оставил их на прапора, начавшего разъяснять политику Хунты, а сам подошёл к солдатам на предмет поговорить. Парой минут спустя, обеднев на заныканный заранее ящик пива с закусками, напряг их на замену колёс в Ниве.

Не чтобы мне самому сложно, но тут момент чисто психологический. Во-первых — показав «Вороньей слободке», что я здесь пусть и небольшой, но начальник, закрепить этот момент. Во-вторых, взаимоотношения нужно выстраивать не только с «тащ генералом», но и с людьми пониже.

У людей в погонах психология весьма специфичная, и «своими» мы с Пирогом для стаи шакалов точно не станем. Сильно сомневаюсь, что нас решат осчастливить офицерскими званиями, а в таком разе наводить мосты нужно с прапорами, сержантами, ефрейторами и неформальными лидерами без лычек.

— Город должен жить! — торжественно сказал генерал и качнулся на носках, обдав нас пошлыми запахами коньяка и балыка.

— Жить! — повторил он многозначительно, покачав пальцем перед носом. Достав из деревянного ящичка сигару, «тащ генерал» закурил, довольно щурясь и глядя на нас, — Инфраструктура и всё такое… А потому вы подлежите мобилизации!

— Так точно! — синхронно вытянулись мы с Серёгой.

«Бля…»

Генерал довольно кивнул своим мыслям и продолжил, повернувшись к пухлому майору:

— Поставить прапорщиков на продовольственное и вещевое довольствие!

… но прежде чем поставить нас на довольствие, интендантская служба обчистила гаражи. Солдаты, матерясь и переругиваясь, грузили Камаз.

«Грабь награбленное!»

Видя мрачнеющее лицо Серёги, я поспешил вмешаться, пока он чего-нибудь не ляпнул.

— Правильный у нас батяня! — хлопаю его по плечу, — Хозяйственный!

— Да пошёл он… — сквозь зубы цедит Пирог.

— В машине блякать не вздумай! — предупреждаю его сквозь зубы, старательно выдавливая из себя лыбу, — Улыбаемся и машем, Серёга! Включай энтузиазм! Ты всю жизнь мечтал быть военным, понял?!

— Погоны старшего прапора — моя мечта с детства, — кисло ответил друг, кривя лицо в улыбке, — а видеть разорение гаражной мастерской, которую я собирал двадцать лет, это апофеоз моей никчёмной жизни!

— У меня тоже струйный оргазм, — отвечаю в тон, — Серёг! Смотри ширше и глубже! Здесь и сейчас у нас есть крыша, секёшь?

— Протекающая, — скривился он, — Отец-командир, ёб его… Ладно, понял…

Проведя руками по лицу, он некоторое время постоял так, а потом натянул на лицо верноподданническое выражение, подходящее случаю, и принялся помогать… а точнее — руководить погрузкой мастерской, за которую болел больше всего.

Загрузив в Камаз дважды трофейное добро, добрали товаров на складах и отправились в военный городок. Мы с Серёгой в сопровождении, и настроение — самое поганое! А ещё хуже, что позади БМП…

Мысли лезут в голову, как ночные мотыльки на свет, такие же мятущиеся и бестолковые. Ясно одно — «тащ генерал» на роль лидера не очень-то подходит, и значит — впереди нас ждёт закручивание гаек, а затем — передел власти. Ну или наоборот.