Хороший день для зомби-апокалипсиса

— … запойный? — допытывается до меня Иваныч, вцепившись энцефалитным клещом. Неопределённо пожимаю плечами, не желая объясняться, и тот принимает это за «Да», тон разговора сразу меняется на снисходительно-наставительный.

— … всю жизнь в одной поре, — журчит он, причавкивая и иногда отрыгивая, — пардон… желудок больной.

Впрочем, больной у него желудок или здоровый, а метёт всё подряд, «маянезика» у него на тарелке чуть не полстакана, да и кетчупа намешано изрядно. Потом опять будет рыгать, жаловаться на больной желудок, пить «Мезим» и ходить срать каждый час, рассказывая о составе стула и своих ощущениях.

— … я её ебу, она аж плачет, так ей хорошо, — заливается лейтенант, а я морщусь непроизвольно. На ханжа, но…

— Заебали, — говорит кто-то за столиком справа, подсев на освободившееся место, — одни полуфабрикаты! Баб в столовую понабрали чуть не целый взвод, а жрём всякое говно!

— Новенькие… — примирительно сказал моложавый майор, супруга которого, насколько я знаю, работает в столовой, — Москва не сразу строилась! Да и что плохого в полуфабрикатах? Консервы и крупы — продукты длительного хранения, а пельмешки и наггетсы особо не залежатся. А ну как холодильники ёбнутся?

— Да можно и полуфабрикаты… — начинается нудный срач на тему работниц столовой, их деловых и личностных качеств. Спорят, впрочем, крайне дипломатично, хотя и с матерком. Не дай Боже, зацепить языком женщину, каким-то боком близкую старшему по званию или близости к «тащ генералу»!

— Я всё понимаю — стресс, детей потеряла, но совесть же иметь надо? Я ей вчера — мяска положи, а она матом меня — как я, блять, смею о мясе, когда её детей… ну и так далее. Так я причём? Не нравится в столовой работать — вон, в хозчасти работы полны! Не… а сколько таких?

— Нет, твоя-то нормальная… — спохватился критикан, — я всё понимаю. А эти…

Да… перевожу взгляд на заставленный тарелками пластиковый поднос. Не еда, а какое-то дурное клише «Обед холостяка». В столовой на выбор (пока не пропали!) предлагают в основном полуфабрикаты — пельмени, вареники, много жареных (почему-то именно жареных) сосисок и колбас. Супы неважные, не умеют бабоньки готовить на ораву мужиков в огромных кастрюлях, ну или делают «на отъебись», что более вероятно. У них горе и стресс, и не пошли бы мы!

Горы печений и вафель, часто прямо на стойке; заветрившихся пирожных и тортов в стеклянных витринах — бери, служивый! Шоколад, батончики, конфеты — продукт стратегический, его не выдают. Выверты этой логики я понимаю плохо, потому что печеньки с вафлями могут точно также храниться годами.

Меж сладостей на стойке гуляют тараканы, пока ещё не полчища, но уже и не одинокие разведчики. Авангард. Я потому не беру сладкое со стойки, хотя хочется аж до зубной боли. Брезгую. Понятно, что если прижмёт… но пока не прижало, опускаться не хочу.

— Сделай погромче! — кричит кто-то уборщице, сонной мухой ползающей с тряпкой по столам, и висящий на стене огромный плазменный телевизор начинает вещать.

— … в районе Чертаново ведутся бои с применением артиллерии, — молоденькая ведущая волнуется, но изо всех сил старается выглядеть нейтральной, — по непроверенным пока данным, имеются значительные жертвы среди мирного населения! Главком Бирюлёво Восточное и префект Черёмушек выразили свою обеспокоенность. Ноту протеста подал глава Марьино, пообещав выдвинуть ополчение…

— Бля…

— Толи ещё будет, — тоном Кассандры пообещал мне Пирог, и мы молча досмотрели новости, сплошь такие же радужные, жизнеутверждающие и позитивные. Высокие официальные лица обещали покарать, восстановить и наладить.

Судя по данным блоггеров из тех, кого ещё не повесили за паникёрство и не закатали в штрафные роты, официалам в общем-то многие верят, но в основном по привычке, а отчасти — просто Веруют.

Лица военных в столовой скептические, они лучше других понимают, что если уж армия и МВД пошли вразнос, чего не было даже при развале СССР, то — всё, крах Системы и привычного мироустройства, и здравствуй — период феодальной раздробленности! Снова будут Собиратели Земель Русских, где правым (а возможно, и святым чуть позднее) окажется тот, кто выиграл, а проигравших демонизируют, измазав самой чёрной краской.

— … спорим?!

— Спорим!

— На что спорите!? — заинтересовалась часть столовой азартной кучкой, столпившейся в углу у двери.

— На применение ядерного оружия, — мрачно осклабился пожилой подполковник химвойск, снова призванный на военную службу несколько дней назад. Кто-то присвистнул, но…

… ставки были сделаны. В основном спор пошёл о том, применит ли ЯО Москва, или применят по Москве. Ну и будет ли это тактическое ЯО, или полноценное.

Многие вслух высказывали пожелание «вбомбить Москву», потому что «оттуда одна зараза», потом разгорелся спор о том, куда подевалось всё правительство?!

— … не мог-ли!

— Пойдём-ка отсюда нахер, — предложил Пирог, тронув меня за рукав, и подхватив подносы с посудой, мы заторопились отнести их.

— … диверсия, я тебе точно говорю!

— Какая на хуй диверсия?! Там такие меры безопасности…

— Свои и сдали!