Хороший день для зомби-апокалипсиса

— Да ну нахуй! — высказал я, пожалуй, наше общее мнение, когда мы вышли из столовой и встали поодаль от входа. Серёга недовольно повёл носом, после стерильно-кондиционированного воздуха в помещении, на улице ощутимо попахивает сладковатым гнилостным душком разлагающегося человеческого мяса.

Последние пару дней ко мне потихонечку возвращается обоняние, и по нынешним временам это совсем не радостно. Честное слово, иногда кажется, что лучше бы оставалось как есть!

Запахом мертвечины накрепко пропитан весь город, разве что в частном секторе послабже. Офисы, квартиры, подвалы домов и чердаки, канализационные коллекторы и гаражи — части человеческих тел достают отовсюду. Останки утилизируют разными способами, но в основном выкапывают в скверах ямы бульдозерами, куда и привозят тела, пересыпая известью. Липецк стал одним сплошным могильником…

А ещё дохлые собаки и кошки, голуби и стремительно размножающиеся крысы, облюбовавшие почему-то бесхозные автомобили. Там они живут, выводят крысят, и часто там же дохнут.

Уже начались проблемы с канализацией и отчасти водопроводом, с вывозом мусора и уборкой улиц. Делается это преимущественно силами жителей, но Домовые Комитеты не везде справляются. Эпидемиологическая обстановка наисквернейшая, медики настроены крайне пессимистично.

— Счастье ещё, что межконтинентальные в обе стороны не летят, — мрачно сказал капитан Дьяков, выходя из столовой, — зажигалка будет?

Подкуриваю ему и закуриваю сам, я вообще в последнее время стал много курить. Раньше две-три сигареты в день выкуривал, и то не всегда, а сейчас полпачки мало. Пока табака хватает, а через несколько лет, если доживу, перейдём на самосад. Говорить о здоровье… смешно, право слово! Постоянное ощущение цейтнота, мозг отказывается думать больше, чем на несколько недель вперёд, не видя ни картины будущего вообще, ни будущего для себя лично.

— Пока не летят, — крепко затягиваясь, говорю для поддержания разговора, — но зарекаться не буду.

— Вот-вот, — кивает тот, держа руку с сигаретой у рта, — мёртвая рука[9] и всё такое… Бля, какие мы были дебилы! Из-за чего ссорились, спорили, войны вели?!

— А сейчас? — резонно поинтересовался Пирог, провожая глазами проехавший мимо Камаз с солдатами.

— И сейчас, — усмехнулся Дьяков, — С-сука! Все всё понимают, а как до дела, так язык в жопу! Офицеры, гордость России!

Сплюнув, он покосился выразительно в сторону штаба, и пошёл прочь широким шагом, яростно затягиваясь на ходу. Несколько затяжек, и окурок полетел в урну.

— Вот и поговорили, — усмехнулся Серёга, прислушиваясь к стрельбе за периметром.

— Валить надо… — озвучил я сокровенное, — вопрос только — куда, или — кого…

— Я в эту кучу говна лезть не стану, — отрицательно качнул головой Серёга, — и тебе не советую. Ты просто не знаешь, какие в обычной военной части или ментовском участке интриги могут идти. Многоходовочки! Не зная раскладов и не имея проверенных друзей в этой среде, поучаствовать мы можем только одноразово, как гондоны.

— Да уж… не поспоришь, — соглашаюсь с ним, делая последнюю затяжку, — а главное, скорее всего будет замена одного говна на другое, ну или как вариант — коллективное говно. Как ни крути, а будет хунта!

— Покурил? — гоняя во рту жвачку, поинтересовался друг.

— Угум. Город должен жить! — оглянувшись предварительно, передразниваю «тащ генерала», — Тьфу, блять!

Работа наша заключается в том, чтобы перевести хозяйство военного городка на максимально автономный режим. Хотя такая возможность и предусматривалась ещё на уровне проектной документации, ебли нам предстоит немало.

Расконсервация скважин с водой, замена части труб и прочая, прочая…

Пирог за бригадира и де-факто за инженера, отчего он плюётся ядом. Слесарь, даже высококлассный и широкопрофильный, способный «с листа» читать чертежи и давать дельные советы начальству, всё-таки не инженер.

Я — заместитель, и по замыслу командования — человек, который должен держать в узде «зольдатиков», давая непослушным пизды. Вроде как «сильная рука» по мнению «тащ генерала», который очень легко и непринуждённо ввёл традиции рукоприкладства.

«Пробить фанеру, сунуть в морду, дать воспитательный подсрачник, пробить лоу-кик…» Пока неофициально, но уже особо не скрываются. В основном руками контрактников, среди которых есть своя иерархия, но и офицеры с прапорами не брезгуют порой «приложить ручку». Разумеется, в сугубо воспитательных целях, потому как Родина в опасности, и потому — отставить либерастические штучки!

Мне всё это о-очень не нравится, фигня исключительно нездоровая. Я спортсмен, но свои навыки применял почти исключительно на ринге. Но даже если исключить свои личные предпочтения в этом вопросе, то как быть с психологической обстановкой в коллективе?

Пока никто ни в кого не стрелял, а суицидами на фоне Апокалипсиса никого не удивишь. Да и нет отныне за военными ни присмотра Военной Прокуратуры, ни Комитета Солдатских Матерей, ни правозащитников любого толка. Хреновато со сдерживающими факторами выходит…