Хожение за три моря Афанасия Никитина 1466-1472 гг.

В 1461 г. властную московскую руку ощутила и Тверь. В этом году умер Борис Александрович, оставив на престоле малолетнего сына Михаила. Однако, в отличие от своего рязанского собрата, тверской князь отнюдь не собирался отдавать свое княжество под московскую опеку. Фактическим правителем Твери, как это обычно бывало в таких случаях, должен был стать глава местной церкви — «владыка» Моисей. Епископ Моисей был, видимо, близким сподвижником своего князя и довольно настойчиво противодействовал московскому влиянию. Он не очень считался с авторитетом московского митрополита «всея Руси» Ионы, первого митрополита, назначенного московским князем без благословения константинопольского патриарха. У московского митрополита появился в эти годы опасный соперник — второй митрополит «всея Руси», сидевший в Литве, и позиция независимых княжеств северо-восточной Руси представляла в связи с этим особый интерес для Москвы. Несмотря на двукратное приглашение московского митрополита, тверской епископ Моисей отказывался явиться к нему для благословения. Можно предполагать, что именно при Моисее в Твери был задуман смелый план — противопоставить двум соперничающим митрополитам третьего, тверского, испросив для него благословение у жившего под турецкой властью константинопольского патриарха[463]

. Моисей, таким образом, был в глазах московских политиков одиозной фигурой — его нужно было убрать. В 1461 г., сразу же после смерти Бориса, в Твери происходит, в сущности, настоящий государственный переворот, организованный из Москвы. Епископ Моисей был сведен с «владычества» и заточен в Отрочь монастырь, а на его места был поставлен новый «владыка» — Геннадий Кожа, по происхождению московский боярин. Новый епископ, вопреки прежнему обычаю, был поставлен в Москве, и ставил его московский митрополит Иона[464]

. При малолетстве великого князя это означало, в сущности, московскую опеку над Тверью.

Трудно сказать, сохраняла ли свою силу эта опека в момент отправления в путешествие Никитина. Рядом с тринадцатилетним Михаилом Борисовичем Никитин называет двух лиц, отправивших его в дорогу. Одно из них — воевода Борис Захарьич (Бороздин), «сильный и крепчайший воевода» времени княжения Бориса Александровича, зато другой — уже названный владыка Геннадий[465]

. Во всяком случае, наступление на феодальные княжества продолжалось и в годы, непосредственно предшествовавшие отъезду Никитина, и в годы его странствий по заморским землям. В 1463 г. были «отписаны на великого князя» земли ярославских князей. В 1471 г. произошло одно из важнейших событий в истории образования Русского централизованного государства: великий князь московский нанес решающий удар Новгородской феодальной республике, разбив новгородские войска на реке Шелони и победоносно вступив в Новгород.

* * *

Годы жизни Афанасия Никитина были временем не только больших политических событий на Руси. Середина и вторая половина XV в. были ознаменованы также важными событиями в истории русской культуры, в истории русской общественной мысли.

В политической литературе середины XV в. все большее место начинает занимать новая тема — тема Русского государства, возглавляемого единым монархом. В разработке этой темы определенную роль сыграли тверские публицисты. В «Слове похвальном» Борису Александровичу Тверскому его придворный писатель, инок Фома, прославляя военные успехи своего «царя», указывал на его роль во время Флорентийского церковного собора 1439 г. (на котором тверской посол — единственный светский представитель Руси — отверг унию с «латинами») и торжественно вопрошал: «Не видете ли, како царскому и праотеческому престолу достоин есть великий князь Борис Александрович?» Вероятно, именно в этот период в Твери была создана легенда о происхождении владимирских, а следовательно, и тверских князей от Августа кесаря и о получении их предком Владимиром Мономахом регалий («шапки» и «барм» Мономаха) из Византии[466].