Хозяева "Кабаньей головы"

Тайная Комната поражала воображение. Змейки испуганно жались к моим ногам. Все-таки интересно, сохранилось ли тут что-нибудь от самого Основателя? Потомки растратили все, что могли, а если имели доступ сюда, то могли и редкости распродать. Я же хотела все сохранить для нас с Томом. В конце концов, продать можно и шкуру василиска. Или все-таки разбудить змея и попросить его яд?

— Он с-с-спит, — прошипели мне. — Там с-с-с-спит. Будеш-ш-ш-шь будить?

— С-с-страш-ш-ш-шно, — ответила я.

— Тебя пос-с-слуш-ш-ш-шаетс-с-с-ся, Говорящ-щ-щая!

Мне бы их уверенность, но разочаровывать своих маленьких подружек я не стала.

— Поговори с-с-со мною, С-с-с-с-слизерин! Величайш-ш-ш-ший из Хогвартс-с-с-ской четверки!

Глава 4

Василиск был прекрасен. Я даже глаза забыла закрыть, так и стояла, открыв рот от восхищения.

— Ты меня не бои-ш-ш-шьс-с-с-ся? — удивился змей.

— Боюс-с-с-сь! — ответила я. — Но ты такой крас-с-с-сивый!

— Да, я крас-с-с-сивый! — согласился василиск, демонстрируя себя.

— Очень крас-с-с-сивый! — вздохнула я.

Он красивый. А я... Блин, да что за мысли лезут в мою голову! Он же змея.

— А что тебе нуш-ш-шно, Говорящ-щ-щая?

— Приш-ш-ш-шла познакомитьс-с-с-ся. С-с-с-салазар С-с-с-с-слизерин — мой пращ-щ-щ-щур.

— Командовать приш-ш-ш-шла? — прищурился змей.

Я покачала головой.

— Давай друш-ш-ш-шить!

— Давай, — согласился василиск, — а ш-ш-ш-што такое «друш-ш-ш-шить»?

— Мы с-с-с-о змейками будем приходить к тебе в гос-с-с-сти. И ш-ш-ш-шипеть с-с-с-с тобой.

— Это хорош-ш-ш-шо! Но я хочу гулять....

— Это мош-ш-ш-шно. Только не нападай на кентавров и людей.

— Хорош-ш-ш-шо!

Змейки радостно зашипели. Им очень льстило такое знакомство. Они были счастливы показать Повелителю лес и болото, и места, где самая вкусная дичь. Василиск, которого звали Сахешша, милостиво согласился. Я пообещала вернуться в ближайшее время с гостинцами. И получила-таки одну шкуру и несколько флаконов с ядом. Расспрашивать о тайниках я пока не стала. Не все сразу.

Аберфорт и Альберт Андерсон офонарели окончательно и бесповоротно. Еще бы, если бы не помощь Глюка, то шкуру я бы просто не доперла.

— Откуда? — простонал аптекарь, явно уже подсчитывая возможную прибыль.

— Наследство предка, — туманно объяснила я. — Надо продать так, чтобы про нас никто не догадался. А то меня родичи разорят.

— Ха, — сказал Аберфорт, — я тебя понимаю. Но это круто!

Андерсон торопливо рассовывал флаконы с ядом по карманам.

— Есть у меня связи, — сказал он, — продам. И все по-честному будет. Меропа, ты просто чудо!

А то я не знаю.

Жизнь казалась прекрасной, все проблемы несущественными.

В общем зале в углу расположились корнет и поручик.

— Все-таки стоит получить гарантии, Дмитрий Иванович, не верю я немцам.

— Говорят, что этот Гриндевальд сильный маг...

— Не лезьте вы в это дело, — не удержалась я, — сгинете.

Они обалдело уставились на меня.

— Война будет, — сказала я, — страшная. Мировая.

— В-вы к-кто?! — в ужасе спросил поручик.

Блин... ну да, со змеями — на парселтанге, с русскими — на русском. Надо же было так проколоться.

— Ах, я институтка, я дочь камергера, — пропела я, — я черная моль, я летучая мышь!

И с гнусным хихиканьем скрылась в кухне. И пусть думают, что хотят.

Уж не знаю, что они там придумали, но подкараулить меня сумели.

— Прошу меня извинить, — сказал поручик, — но вы сами начали этот разговор.

Я вздохнула.

— Я понимаю, — сказала я, — и, наверное, это не мое дело.

— Может быть, вы нам расскажете? — предложил корнет.

Мы расположились на скамейке, что стояла на заднем дворе. Том возился на одеяле с игрушками.

— Я чуть не умерла, когда рожала Тома, — сказала я, — да, наверное, и умерла. И увидела, что будет с моим мальчиком без меня. Его ужасное детство в приюте. Видела бомбардировки Лондона, гибель людей. Война начнется в 1939. И продлиться до 1945. Европа будет в руинах. Те, кто пойдет за Гриндевальдом, будут объявлены преступниками, их будут судить, многих казнят или приговорят к большим срокам.

— 1939 год? — переспросил поручик.

— Да. В 1936 начнется гражданская война в Испании.

— Честно говоря, мадам...

— Хорошо, — прервала я его, мучительно вспоминая ближайшие события, — сегодня девятнадцатое мая. Завтра и послезавтра Чарльз Линдберг в одиночку совершит перелет из Нью-Йорка в Париж. А седьмого июня в Варшаве будет убит советский полпред Войков. Если это не так, значит, я лгу. В любом случае, решать вам, это же ваша жизнь. Я просто не хочу, чтобы гибли люди, особенно те, кого я лично знаю.

Они напряженно смотрели на меня. Я вздохнула. Потом они встали, резко кивнули и аппарировали. А я осталась думать. Может быть, я совершила очередную глупость? Кто знает...

Чарльз Линдберг благополучно приземлился в Париже. В Варшаве убили Войкова. Русские не появлялись. Да и хрен с ними. Не очень-то и хотелось.

Окрошка, кстати, не пошла, но квас понравился.