Хозяйка

Остальные люди, которых я встречала в своей жизни, были небогатые: с ними мы иногда тоже ссорились, писали друг другу запальчивые письма, но потом мирились и смотрели друг на друга с пониманием, о них (смотри заголовок) я не буду здесь писать, это уже совсем другая тема.

Они и мы

Я узнала, откуда берутся «они», которых «мы» противопоставляем себе и всячески обличаем: они берутся, например, из темноты двора у Приморской, где у нас с ними назначена встреча, они никак не могут найти нужный дом, опаздывают и сразу дают нам понять, что в этом, как и в том, что квартиру, которую они пришли смотреть, уже сняли другие люди, виноваты мы, они полны гнева и обиды, говорят, что так не делается, что они ехали так далеко и полуутвердительно спрашивают, подвезем ли мы их до дома, поскольку мы на машине. Для нас это хороший крюк, но получается, что мы, вроде, виноваты и что наше время, конечно же, менее насыщенно и драгоценно.

Собственно, и они, и мы в данном случае в единственном числе: они — это молодой человек в костюме и галстуке по имени Денис, чиновник пока еще в самом начале пути, я узнаю о его принадлежности к противоположной касте по упоминанию ведомства, в котором он служит. Вскоре в «нашем» полку прибывает, к поиску подключается моя коллега из другого агентства, бывалая тетка, заслуженный мастер аренды, и мы вдвоем принимаемся за дело, почему-то чувствуя, что все другие клиенты подождут, а вот Денису мы просто обязаны найти что-нибудь поскорей да получше, я не знаю, на чем основана эта убежденность, может, на скрупулезной регулярности его звонков, на скорбном молчании, с которым он выслушивает наши оправдания в том, что ничего еще нет, на его сдержанно-обиженных интонациях. Нам обеим кажется, что на другом конце телефонного провода птенец, раскрывающий рот и по праву требующий пищи, мы нервничаем, нам почему-то стыдно, что две взрослые птицы не могут его накормить. Наконец, подворачивается подходящий вариант, хотя моя коллега сомневается, у нее есть еще претендент на найденную квартиру, она, как Фемида с колеблющимися в две стороны весами: на одной чашечке молодец в кожаной куртке — браток не браток, но человек явно неформальный, может, и не из «нас», но уже точно не из «них». Он смущенно стоит перед нею, посверкивая золотой цепью, косноязычно оправдывается, что ему нужна как раз такая квартира, а Денис — на другой чашечке, как Чацкий на балу, стоит у противоположной стены в костюме с кейсом, весь — благородное негодование, ну, что это за манеры, как это можно устраивать такие смотрины, и моя коллега все же колеблется, потому что обладатель цепи, кажется, обещает ей что-то там еще заплатить, я, конфузясь, шиплю в ухо Денису, что ему, видимо, следует сделать то же, и он, презрительно морщась, смотрит на мою коллегу с брезгливой жалостью и неопределенно пожимает плечами.

Но тут в дело вступает хозяйка квартиры, простецкая бабушка, явно принадлежащая к «нам», на нее, наверное, тоже действует общий гипноз, она, посмотрев на обоих претендентов, безошибочно устремляется, семенит к Денису, обходит его, осматривает и с одной, и с другой стороны, и движимая, видимо, присущим и ей тоже врожденным почтением к «начальству», делает выбор.

И не знает старушка, на что она себя обрекла, понадеявшись на то, что такой благопристойный молодой человек не попортит ее шифоньер и телевизор. Заходит спор о новом диванчике, который по договору она должна приобрести для Дениса, из Денисова портфеля немедленно появляется каталог «Икеи» с образцом дивана, на котором, по его мнению, здоровее всего спать, и напрасно старушка пытается доказать, что в ее комнатку не подходит по цвету такой диван, и что он для нее дороговат, и что она-то хотела приобрести другое. «Вы поймите, я должен хорошо отдыхать, у меня ответственная работа», — строго внушает ей новый жилец, и пожилой сын старушки, приехавший из Германии, тоже поддается гипнозу и с пониманием соглашается. Но напрасно он пребывает в грезах согласительного умиления — никакой симпатии к себе он этим не заслуживает, Денис смотрит на живущего в Германии на пособие тунеядца с откровенным неодобрением, несколько раз еще грозится «вот сейчас встать и уйти» и называет всю семейку хозяев «душными» за то, что они спорили о диванчике и имели наглость обсуждать еще какие-то пункты договора.

Все, в конце концов, завершается, подписывается договор, выясняется, что Денис снимает квартиру, потому что делает в своей евроремонт, дополнительно заплатить моей коллеге он, конечно, забывает, и та сразу вспоминает отвергнутого обладателя цепи. Мы выходим с Денисом на улицу, он долго рассказывает, как тяжек его удел, как он устает, сколько часов каждый день «фигачит» на своей ответственной работе, и это сознание собственной исключительности так искренно и наивно, что невольно внушает симпатию.