Хозяйка Четырех Стихий

– Хорс – на небе, но мы-то здесь. Понимаешь, Карина, как бы тебе это объяснить... Массовая оргия – это исторически сложившаяся, самая простая и естественная форма преодоления одиночества, отделенности людей от природы. И я думаю, она будет существовать до тех пор, пока общество санкционирует подобный путь, как то, чем занимаются все. Оргия дает разрядку в мучительном одиноком бдении разума. Появляется чувство единства, которого так не хватает нам с тех пор, как мы познали собственное «Я». А я же на всех этих гуляниях почему-то всегда чувствую себя очень одиноким. Не получается проникнуться массовым экстазом, и все тут. Даже в молодости не получалось.

Карина тоже была далека от общего экстаза. Грудь ведьмы сжимало так, словно там сидела холодная жаба, но совсем подругой причине. Шенвэль не пришел на праздник. Князь сообщил, что Верховный маг Фейре еще не может ходить, но Карина знала, что Шенвэль солгал Ивану.

Кади выкачены,Копны жита золотого,Котлы пива земельногоВо ночи чудесной.Купы многие составляйтесь

Под куполищем небесным.Благо рода совершайтесьПовели почать купанье,Здраву чисту за стараньеСлавься сам Купалец,Великой удалец.Гой Купайле Сварожичу!

– Гой! – эхом откликнулась толпа.

Дренадан пошел по кругу, собирая от каждого требу Купайле – хлеб, блины, пироги, зерно, горох, печенья. Боги Мандры не требовали себе более значительных приношений. Кроме одного из всего обширного пантеона.

Но это был не Купайло.

– А мне нравятся эти... массовые оргии, – сказала Карина. – Ты полежи здесь, или иди к столам, выпей, если хочешь, а я пойду к «марине». Там сейчас хороводы будут водить, песни петь, а потом девок воровать... Приходи за мной потом.

– Я как раз хотел побыть еще немного здесь. Эта роща напоминает мне... Впрочем, неважно, – сказал Владислав. – Иди, веселись. Встретимся у «марины».

* * *

Как только ритуал завершился, Адриана решительно потянула Михея к столам, за которыми праздновали тризну по Яриле. Обильное угощение на празднике было за счет князя Ивана, и расторопные слуги уже выставили яства. Адриана наложила сыну мороженого и протянула руку с кубком сероглазому мужчине, державшему в руках кувшин с медовухой. Мужчина улыбнулся и наклонил кувшин.

– Глянь-ка, а Дренадан помолодел... лет на двадцать прямо, – сказала Адриана задумчиво. Михей увлеченно поглощал мороженое. – И брови черные, а я его позавчера видела – седой был, как лунь.

Матрена, жена Толяна, сидевшая рядом с ними, пожала плечами.

– Да, ему ведь в обед сто лет, наверное. Нарумянили к празднику, чтобы не таким страшным казался, – сказала Матрена.

Адриана приложилась к кубку. Мать надела на праздник свой любимый платок с кистями, и Михей увидел, как медовуха, переливаясь через край, пенной дорожкой затекает на платок. В этот момент он понял – мама решила напиться. Сладкое мороженое стало пеплом в его рту. Остановить мать Михей не мог, но смотреть на это не хотел. Мальчик тихонько сполз под стол.

– И брови насурьмили, – услышал он голос Матрены, когда ловко пробирался между ногами гостей.

– Может быть, – согласилась Адриана и снова протянула руку с кубком. Исчезновения сына она не заметила.

Михей выбрался из-под стола, прошел мимо пестро украшенного черноклена и углубился в лес. Тут и там под кленами раздавались тяжелое дыхание и стоны. Мальчик сообразил, что зря он выбрал этот край поляны – сюда парни утаскивали девушек, выхваченных из хоровода. Но возвращаться он не стал. Михей миновал поросль молодых елочек, отмечавшую границу замкового парка. Затем пробрался через колючий кустарник, чуть не потерял там своего солдатика и оказался на опушке около мощного дуба. Михей увидел светловолосого мальчика, который играл с изящной игрушечной ладьей. Юный мандречен понял, что перед ним маленький сидх, и дело было даже не в дорогой игрушке. Такие сейчас были у многих детей, сидхи щедро раздавали солдатиков, коней и ладьи во время эвакуации. На ногах у мальчика были мягкие красные сапожки – а даже княжич Дмитрий пришел на праздник босиком.

Сидх увидел Михея и улыбнулся.

– Привет, – сказал маленький сидх. – Меня зовут Финголфин.

– А меня Михеем кличут, – ответил юный мандречен.

– Какой у тебя хороший солдат, – с видом знатока сказал Финголфин. – Хочешь, я его покатаю в ладье? Как будто он в поход за море отправился?

Маленький сидх поставил свою ладью на траву, и Михей усадил туда солдата. Мальчик отступил назад, недоумевая. У игрушки не было ни колесиков, ни веревочки, за которую ее можно было бы катать. Финголфин сделал сложный жест, и ладья взмыла в воздух. Поднявшись до пояса Михея, она медленно поплыла в воздухе, чуть покачиваясь.

– Ух ты! – сказал юный мандречен. – Да ты крутой маг, Фингол... Финфин... А покороче у тебя ничего нет?

– Можно Фин, – кивнул тот.