Хозяйка лабиринта

– Я заблудилась, – объяснила Труди. – Здесь все улицы на одно лицо.

Это прозвучало обиженно, будто в несовершенстве планировки лондонского района SW7 была виновата лично миссис Скейф. Вид Труди во плоти удивил Джульетту. Она воображала худую, даже тощую женщину – по резкой, колючей манере разговора. Но Труди оказалась увесистой дамой с подушками жира на стратегических местах. «Ширококостная», как деликатно определяла мать Джульетты своих полных клиенток.

– Главное, что вы все-таки пришли, – попыталась умаслить ее миссис Скейф. – Позвольте представить вам Айрис Картер-Дженкинс, она из числа наших верных юных друзей. Айрис, это мисс Труди Хедстром.

Они пожали друг другу руки. Ладонь Труди на ощупь была как дряблое филе сырой рыбы.

Доверительно понизив голос, словно кто-то мог подслушивать («я», подумала Джульетта), миссис Скейф сказала:

– Мисс Хедстром ведет очень важную и секретную работу. Она возглавляет сеть немецких шпионов, действующих по всей стране. Они передают ценную информацию немецкому правительству.

– Потрясающе, – отозвалась Джульетта. – Вы подчиняетесь непосредственно Берлину?

– Агенту гестапо здесь, в Британии. Но я не могу об этом рассказывать. Это очень секретная и чрезвычайно опасная работа.

– Какая вы молодец! – сказала Джульетта. – Так держать.

Какое чувство собственной важности, подумала Джульетта. Можно себе представить, как ужасна была бы Труди, будь у нее в руках настоящая власть. Гауляйтерша, загоняющая всех под каблук.

Джульетте не терпелось вернуться в «Долфин-Сквер» и рассказать Перри про новое знакомство. Но ей пришлось выдержать еще немало трескотни о неминуемой победе Германии над Европой и о том, как прелестна сельская Бавария в это время года (миссис Скейф, как и Труди, неоднократно отдыхала летом в Германии). Посреди разговора Труди вдруг злобно вскричала:

– Надеюсь, немцы разбомбят нас так же, как бомбили Роттердам!

– Боже мой, почему? – Миссис Скейф слегка опешила от такой злобной вспышки.

– Тогда трусы, что засели в правительстве, капитулируют и заключат мир с Третьим рейхом.

– Пожалуйста, возьмите скон, – умиротворяюще предложила миссис Скейф.

Кто гарантирует, что через несколько недель в прелестной гостиной на дамаскетовых диванах не расположатся офицеры вермахта, угощаясь выпечкой миссис Скейф? Немцы уже перешли Маас. То, что Черчилль назвал «чудовищной тиранией», вот-вот покроет целый континент. Дельта кровавой реки на заливном лугу Европы.

– А вы чем занимаетесь? – спросила Труди, внезапно обратив все свое (порядком пугающее) внимание на Джульетту.

– Ну как вам сказать… тем и сем.

Солловэй проводила Джульетту до двери. В отличие от Доддс, она не увлекалась реверансами. Она привела Лили. Когда Джульетта приходила на Пелэм-Плейс, собачку всегда ссылали в людскую – миссис Скейф считала животных «непредсказуемыми». (Как будто люди предсказуемы!)

– Солловэй, скажите, – Джульетта понизила голос, – была ли среди вещей Доддс сумочка?

– Да, мисс.

– Красной кожи, с ремнем, застежка в виде пряжки туфли?

– Нет, мисс, такой я не видела.

Игра в дезинформацию

Шла битва за Францию. Немецкие танковые дивизии проламывались через Арденны. Амьен был в осаде, Аррас окружен. Но в Лондон пришло лето, и субботние послеобеденные прогулки с собакой в парке все еще доставляли удовольствие. Так Джульетта и оказалась в Кенсингтонском саду.

Порывистая Лили внезапно бросилась в погоню (тщетную) за какой-то борзой. Джульетта послушно потрусила следом. Как раз когда она умудрилась поймать собаку и снова прицепить к ней поводок, вдали показался Годфри Тоби – непримечательный, но несомненный. Он неспешно, но целенаправленно двигался к Круглому пруду.

Джульетта решила последовать за ним – даже если он всего лишь решил прогуляться в парке. Ей велели не спускать с него глаз, вот она и будет не спускать с него глаз. Сразу двух. Четырех, если считать собачьи.

Они долго шли за ним – мимо Альберт-Холла, по задворкам Музея науки, по Эксибишн-роуд и наконец свернули налево, на Бромптон-роуд. Годфри размахивал тростью с серебряным набалдашником, изредка стуча ею по мостовой, словно в такт какой-то мелодии. Один раз Джульетта смело подобралась поближе и услышала, как он насвистывает «Ты мое солнце» (кажется). Она никогда не думала, что он любит свистеть. Или даже настукивать ритм.

Если он вдруг обернется и поймает ее врасплох – как в игре «Море волнуется» – она всегда может сказать, что шла в «Хэрродс». Она отрепетировала интонацию полнейшего удивления («О, мистер Тоби, здравствуйте! Как удивительно, что я вас случайно встретила!»). Впрочем, ей не нужны оправдания – она ведь живет в этом районе. Может, сам Годфри идет в «Хэрродс». Может, скоро день рождения загадочной миссис Тоби и Годфри хочет купить ей маленький знак супружеского внимания – духи или носовые платки с вышивкой. «Не давайте воли своему воображению, мисс Армстронг».