Второе пробуждение вышло куда более неприятным, чем первое. Я поднялась на постели с бьющимся где-то на уровне горла сердцем и тяжелым дыханием. По щекам текли слезы.
Я выдохнула сквозь сжатые зубы.
– Адель… – встревоженно позвала Матильда со столика. – Ты в порядке?
– Шо? Где? Когда? – встрепенулась и дремавшая на прикроватной тумбочке Сара. Посмотрела на меня и мягко спросила: – Аделюшка, ты чего?
– Дурной сон, – ответила я, вытирая соленые дорожки рукавом сорочки.
Сердце до сих пор колотилось как заведенное, а из памяти никак не выходила картинка – раскинутые в стороны руки Лейлы, а на груди огромная рана, из которой ещё сочится кровь.
– Тебе не помешает принять курс моих фирменных успокоительных капель, – заявила Книжуля. – Знаешь, и у меня от происходящего в последнее время закладка подрагивает. Нервы, сама знаешь, дело тонкое.
В этот момент дверь без стука распахнулась, и на пороге показалась… Эва!
Бледная, осунувшаяся, но как это не парадоксально, горе тоже делало ее красивой. Кожа стала более бледной и словно фарфоровой, что оттенял темно-синий бархат платья. Не траур, но почти.
– О, ты очнулась, – словно даже с разочарованием проговорила приемная дочь мэра. – Ладно… я сообщу отцу.
И ушла, прикрыв за собой дверь.
Мы с гримуарами удивлённо переглянулись.
– Ну и шо это было за явление Христа партийному собранию? – озадаченно пробормотала Сарочка.
– Ты о чем? – нахмурившись, переспросила я.
– Ладно, перефразирую – шо за явление Единого торговой гильдии? Если что, это риторический вопрос. Или она пришла рассчитывая придушить тебя подушкой, но вот досада – уже проснулась?
Решив, что раз риторический вопрос, то от меня не ждут ответа, я поднялась на ноги. На этот раз решительно настроенная – потому что уже вечерело, и надо было уже действовать. Хотя бы узнать подробности о произошедшем в долине Хар.
– И вообще! – вдруг заявила Книженция, когда я надевала найденный в комнате халат. – Обсуди с Одаром то, чтобы Эва официально именовалась племянницей, а не дочерью! Не знаю, как тебе, а мне это не нравится. Пусть все будет на своих местах.
У меня пояс выпал из пальцев от неожиданности. Пришлось нагибаться и поднимать. Учитывая, что ещё недавно я хотела всеми силами разрушить помолвку, то сейчас этот вопрос выглядел несколько… преждевременным. Наши отношения с мэром пока вещь странная. Хотя бы потому, что много ещё висящих в воздухе вопросов.
Только я продела часть злополучного пояса в петлю как услышала голос третьего гримуара, которая теперь занимала позицию у второго окна и до этого вела себя крайне неприметно:
– Верно, – прогудела Бруня. – Лишние дети – лишние наследники. Лишние наследники – лишние хлопоты. Похороны дело беспокойное…
– Бруня! – возмутились Матильда и Сара почти что дружным хором.
Я никак не отреагировала – потому что дверь снова открылась. Все мое внимание было сосредоточено на НЕМ.