Хозяйка перекрестков

Жрица Елена успела протоптать новую тропинку в траве вокруг лунного камня. Длинные косы, от стремительным метания, растрепались, и теперь Пряху окутывал плащ из смоляных кудрей, вьющихся до самых подколенок. Две ее послушницы стояла чуть поодаль с испуганно-кислыми лицами. Они первыми заметили, что межевой камень окутался полупрозрачным маревом.

— Мать Елена, мать Елена! — наперебой закричали они.

— Чего вам, бестолковые?!

— Врата открываются!

Жрица отбросила с лица длинную, застившую глаза прядь.

— Наконец-то! — Кинулась навстречу появившейся из марева женщине. — Я уж думала, придется в Киев за Знающей посылать. Или кудесника какого разыскивать…

Стоявшие у подножья холма ратники, засуетились. Трое кинулись вверх по склону, к камню. Двое остались переминаться у телеги, присланной воеводой на случай, если кто-то, из возвратившихся окажется раненным.

Мара после блужданий за межой шла ссутулившись, устало приволакивая ноги. Сзади так же понуро переступала копытами ее кобыла. Поперек седла, перевесив на разные стороны руки-ноги, ехал бесчувственный вежский правитель.

— Ты как? — Елена окинула подругу заботливым взглядом. Невольно отмечая распущенные завязки на рукавах, напяленную кое-как кольчугу. — Повоевать что ль с кем пришлось на меже? — Губы жрицы растянулись в понимающей ухмылке.

— Да, уж пришлось… — Мара покачала головой неопределенно.

— А князь как, живой?

— Живой. Сомлел только под конец, едва-едва на лошадь взгромоздила!

— Ну, возвернулись, и слава твоей Хозяйке! Эй, безрукие, а вы чего ждете? — Тут же накинулась Пряха на своих помощниц. — Ну-ка помогите князя в чувства привести! На, тебе полезно хлебнуть. — Елена протянула маре фляжку с густой медовухой. Та отпила, сморщилась — в Макошином Гнезде имелись меды, настоянные на травах не одну сотню лет. Этот явно был из таких, пламенем пошел гулять по кишкам и желудку.

Послушницы при помощи подоспевший воинов стянули князя с лошади, бережно уложили на прогретую за день землю. Принялись натирать виски лечебным настоем.

— У-у-у-у, отрастил усы, как у долбанной лисы. — Отметила недавнее князево "приобретение" наблюдавшая за ними Елена Ольгердовна. — Чего побриться не заставила?

— Очень славные усы. — Заступилась за бывшего любовника Марья.

— Ну, разве что, девок щекотать. — Жрицы смешно вытянула губы, пошевелила растопыренными пальцами, на манер лесного шурале.

— Ты вечно, как скажешь! — Мара, не смотря на усталость, от которой колени подгибались и даже слегка подташнивало, заулыбалась. Но, заметив, что князь приходит в себя, понизила голос. — Потише, пожалуйста, а то еще обидится!

— Я жрица Маат и всегда говорю правду-матку. И потом, припомни-ка: "Я всегда права!" — Пренебрежительно фыркнула Пряха, но уже не так громко. А потом и вовсе посерьезнела.

— Сувор рассказал, что кто-то снес врата у Сухого Лога. А прямо перед его приходом был еще гонец из Торжца, вести недобрые: в лесах под городом охотники видели крупную стаю волков. Да не простых, а будто бы с телка ростом. У страха глаза велики, однако же, что-то недоброе под Торжцом затевается! И кто-то, видать, сильно хочет, чтобы князь туда не скоро с войском пожаловал.

— Значит, надо торопиться.

Марья завертела головой, словно собиралась увидеть войско, ожидающее приказа к выходу. Однако кроме них пятерых у камня никого не было.

— Ага, у тебя всегда так: торопишься, давишься — хрен поправишься! Завтра поспешать станете, а ныне всем отдых требуется. — Не терпящим возражений тоном, заявила Елена.

Мара поглядела на князя, со стоном оторвавшего от земли голову, воин из него сейчас и впрямь был аховый. Да и ей самой поиски отставшего правителя дались тяжко. Про обратную дорогу и вовсе разговор особый…

— Ладно. На постой-то нас в Гнездо пустишь?

— Тебя — само собой. А князь со дружиною в деревне заночует. (Ниче, чаю, не развалится! — добавила в самое ухо).

Очнувшийся князь тем временем сумел кое-как подняться на ноги. Глаза его, как недавно у жрицы зарыскали по окрестностям, но войска нигде не углядели.

— Здравствуй, князь! — Окликнула его Пряха. — Дружину свою высматриваешь? У Савеловки они остановились. За тобой, вон, телегу воевода прислал.

Мара поглядела на нее укоряющее, но говорить ничего не стала. Смолчал и Даромир: толи не захотел гневить жрицу Макоши, толи сил на препирательства пожалел.

В деревню он, несмотря на уговоры дружинников, поехал на Марьиной лошадке, так что телега досталась женщинам.

В Гнезде Моревну снова ждала баня. Жрица Макоши не поскупилась на бодрящие травы: столь густым настоем плескала на камни, что после парной Марью, вместо обычной неги, аж потряхивало от возбуждения.

— К ночи должно пройти. — Не слишком уверенно пообещала Елена, парившаяся вместе с подругой. — А не пройдет, в Вырае отоспимся!

— Что с походом на Торжец делать будем? — Слух о целой стае, не иначе волколаков, не шел у мары из головы. — Кроме Сухого Лога лунных камней рядом с Торжцом нет — место нелюдное, одних врат более, чем потребно…