Хозяйка перекрестков

Алексея я нашла в кабинете Лазаревской группы.

— Там Рейнгард Эмпусова допрашивать собралась, сходил бы, послушал. — Заметила с порога.

— Ага. — Миргородцев подхватил со стола ежедневник, ручку и выскочил за дверь.

Я задержалась, хотела расспросить Александрова, есть ли какие-то подвижки с проверкой по моргу. Тот сидел за столом слева от окна, с недвусмысленной яростью глядя на пустой лист бумаги и ничего не замечая вокруг себя. За его спиной скромно маячил младший опер из новеньких, я поймала его взгляд, кивнула вопросительно на Александрова. Парень так же молча приставил к виску два пальца, изобразил как нажимает на спусковой крючок, дернул головой. Я понимающе покивала.

— Ладно, не буду мешать. — Сказала в пространство и отправилась к себе.

Допрос Эмпусова затягивался. Только перед самым обедом подозреваемый вышел из следственного кабинета, точнее его вывела пара оперативников, рядом "скакал" Гильденстерн, уверяя клиента, что "вопрос об освобождении будет решен буквально в ближайшие сутки". Еще минут через десять, наконец, заявилась Ленка.

— Фу-ф, — отдуваясь как после тяжелой физической работы, плюхнулась на стул, предварительно бросив передо мной три сколотых протокола обыска. — Читай.

— Лучше так расскажи. — Попросила я, приподняв верхний лист и увидев, что графа для перечисления изъятого, по крайнем мере в одном из протоколов, исписана полностью.

— Короче. Прялку твою мы не отыскали. — Рейнгард развела руками и на этот раз выпустила воздух со звуком, символизирующим пустой выхлоп. — Зато изъяли ноутбук, а в нем болванка договора о купле-продаже доли. Той самой, в ООО "Медвежье", владеющем Саркеловским рудником. Так что, Эмпусов загрузился по самое "не могу".

— Ну, что он "загрузился", я поняла, как только он стал тебя пугать. Но, честно говоря, не ожидала, что ты его прям с допроса в изолятор!

— А не надо мою семью к работе приплетать! Ты же знаешь, если моим родным угрожают, я теряю адекватность.

— Слышала, адвокат ему обещал, что буквально завтра добьется освобождения.

— Я тоже слышала. Пусть обещает. С новыми документами, что мы привезли с обыска, его не один суд не выпустит.

— И что, эта "болванка" договора имеет такое важное доказательственное значение? — Уточнила я, хотя и доверяла Ленке, как следователю, полностью.

— Угу. Вся версия защиты строилась на том, что продавец принес Эмпусову уже готовый договор, подписанный с его стороны. Наш фигурант, по его словам, только поставил свою подпись в бумагах. А тут в его личном ноутбуке обнаруживается проект этого самого договора. Программист из технического отдела уже проверил дату составления документа — теперь Эмпусову не отвертеться. Ну, и на десерт: там же имелось несколько файлов со скан-копиями автографа нашего мертвеца.

— Бедняжка-Эмпус. — "Посочувствовала" я. — А насчет прялки, совсем ничего?

Рейнгард отрицательно покачала головой.

— Нет. Ребята искали на совесть, натащили всякого барахла, но ничего, даже отдаленно похожего, не нашлось.

— А самого задержанного, ты о ней не спрашивала?

— Как ты себе это представляешь? У нас же пока официально никаких сведений о связи со Смоленским делом нет. Придут ответы от железнодорожников и из аэропорта — будет хоть какой-то повод поговорить о прялке.

Остаток дня Ленка готовилась к предстоящему судебному заседанию. Я заполнила пару журналов, вести которые входило в мои обязанности, потом села проверять обвинительное заключение у молодого следока. Но сосредоточится на тексте не получалось, мысли постоянно съезжали на Миргородцева. Здравый смысл подсказывал, что сегодняшнее ночное приключение лучше забыть. Хорошо бы и Алексей не стал касаться этой деликатной темы. А если нет? Что если вечером он опять предложит поехать к нему? Сердце отреагировало сладким спазмом, то есть совсем не так, как ему полагалось. Значит нужно сразу обозначить, что ночевать я еду домой и никуда больше. Вот только дома у нас хмарь… Кстати! Миргородцев же обещал поставить в квартире какие-то обереги!

— Алексей Владимирович, — не откладывая разговор в долгий ящик, тут же набрала я его номер, — что вы там говорили об оберегах для квартиры? Надеюсь, они у вас с собой? А то страшновато одной в квартиру возвращаться.

"Вот так. — Мысленно похвалила себя. — И тактично и недвусмысленно: мол, ночевать буду у себя. Одна."

Алексей намек явно понял.

— Не с собой… Но к концу рабочего дня будут. — Ответил с легкой запинкой.

В машине по дороге к моему дому мы почти не разговаривали. Я испытывала запоздалую неловкость за свое вчерашнее поведение. Строить догадки, о чем думает спутник, тем более спрашивать его, мне не хотелось.