Хозяйка Скальной гряды

Лилианэ со смешком заметил:

— Пожалуй, вам здесь не рады! Возвращайтесь, пока с вами не случилось чего похуже.

— Но это священная земля… это мечта…

— И что хорошего вы принесли на эту землю? — разъярилась спросила Полина. — Грязь, — припечатала она. — Здесь надо творить, а что сотворите вы?

— Тогда надо всё закрыть, потому что я не один такой! — зло высказался владыка.

— Не вам это решать, — сразу же ответил Лилианэ. — Нас ждут перемены, и пусть не сразу у нас всё получится, но богиня показала нам, какой нас ждёт мир, если мы не оплошаем. Я намерен положить жизнь, лишь бы оправдать доверие и изменить всё к лучшему.

— Наивный дурак, — вздохнул непримиримый владыка, — и ведь тебя поддержат… такие же дураки…

— Значит, новые земли для дураков, не разучившихся мечтать и верить в хорошее, — весело подытожила Полина.

У всех немного кружилась голова и девушка заподозрила, что избыточное насыщение магией может сыграть злую шутку, как при её переходе из одного мира в другой.

— Надо уходить, — вздохнув, произнесла она.

— Может, задержимся? — попросил Лилианэ.

— Не сейчас… надо разъяснить вашим, что в эльфийском лесу действовали… отщепенцы.

Поля в последний момент не обвинила всех сумеречных.

— Госпожа иллюзий хочет прикрыть злодеяния расы сумеречных? — иронично спросил Змей.

— Да. Ронять зерна ненависти ко всем сумеречным ни к чему. Я так понимаю, что это отчаявшиеся эльфы, так и не нашедшие своего места. Нам всем придётся учиться жить вместе…

— Всем? И гномам? — произнёс он так, как будто всем понятна его ирония.

— Всем, — твёрдо ответила девушка.

— Быть может, сюда пускать ещё орков, гоблинов, троллей? — начал заводиться владыка клана Змей.

— Послушайте, а быть может, здесь уже живут орки, гоблины, тролли?

Услышав это, эльф сжал губы, а его ноздри раздулись от негодования, а человечка продолжала:

— Каждый, кто захочет и сможет жить вместе с другими, не считая кого-то ниже себя, должен иметь шанс попасть сюда. Я не говорю, что прямо завтра начнётся великое переселение. Вовсе нет! Сначала надо защитить мэллорны…

— Да неужели? — саркастически перебил её владыка.

— И лучше всего это сделать в союзе с нашим королевством, — не обращая на него внимания, продолжала Полина. — Это позволит расширить границы волшебного леса и поможет восстановить популяцию мэллорнов. У меня уже растёт один, — небрежно бросила она, — дело за другими.

— Вы бредите… — эльф имел в виду всё, что о чём болтала человечка и, в частности, утверждение о выросшем вне эльфийского леса мэллорна.

— Нет, — вступил Лилианэ, — на землях баронессы вырос мэллорн, и он источает магию.

— Уходим, — прервал разгорающийся спор генерал, беспокоясь об оставленном пленнике и получая сообщение от своего элементаля.

Уно, последовавший за ним в портал, сообщил, что он слишком быстро растёт и это не нравится местным обитателям. Томаш тоже ощущал перенасыщение магией на новой земле, а для огневика это было опасно.

Полина взглянула на него с тревогой, услышав напряжение в брошенном приказе, и сразу же ухватилась за его руку. Так они первые и шагнули обратно под натянутые луки, окруживших поляну эльфов. Но следом за ними вышли Лилианэ с главой клана Змей, и напряженная обстановка сменилась радостными восклицаниями:

— Наследник, вы живы!

Глава 27

— Наследник, вы вернули себе артефакт?

— А остальные пропавшие живы?

— Где вы были и почему здесь другие Владыки?

— Откуда здесь сумеречный?

— А владыка Золотых ягод сказал, что носительница вашего артефакта заманила вас в ловушку….

Голоса раздавались отовсюду, и впервые отвечающего на вопросы Лилианэ слушали так, как никогда прежде.

Взволнованные общей обстановкой в клане и недавними событиями на главной поляне, эльфы взяли в кольцо наследника с его гостями и проводили всех к резиденции. Там Лилианэ коротко объяснил, что отныне ни в одном клане больше нет родового артефакта привязки и выйдя к народу надел венок Владыки.

На стихийно собранном вече Лилианэ подробно рассказал, каким образом артефакт оказался в руках человеческой девы. Простые эльфы слушали его с большим вниманием. Пользуясь случаем, он стал говорить о своей жизни среди людей; о растущем вне волшебного леса мэллорне, который он подпитывал, и о самих людях. Молодой владыка долго стоял перед своим народом, распутывая всю ту ложь, что нагородили приближенные к владычьему трону эльфу, и летописцам потребовалось много бумаги, чтобы записать все речи первого дня правления Лилианэ.

И из его слов становилось понятно, что пора оценивать разумных по делам, а не как-либо иначе. Потому что жестокие, глупые, жадные существа есть в любом обществе, как и умные, благородные, отважные и честные.

Полина слушала и улыбалась. Речь Лилианэ была пафосной, но эльфы слушали его, раскрыв рты, а у многих блестели глаза и нет-нет да скатывалась слезинка по щеке. Правда, первородных пробило тогда, когда молодой правитель дошёл в своём рассказе до открывшегося портала и что это можно расценивать, как протянутую руку богини Лилиат в ответ на стремление начать править по-новому.