Хозяйка тринадцатой тьмы

— Да я вроде бы пока ещё никого и не беспокоила, — криво усмехнулась я. — И в гости к вам не напрашивалась, сами пригласили. Я просто хочу знать, почему в моей жизни всё не так, как, например, у вас. Для родителей обуза, для родственников не существую, и отцу, оказывается, не родная, но узнала это совершенно случайно только сейчас. Хотелось бы понять причины, а спросить не у кого.

— А мать?

— А что мать? Они с папочкой в Испанию год назад укатили. Сразу после того, как мне восемнадцать стукнуло. Думаете, я пришла бы с вопросами к вам, если бы был шанс получить ответы от кого-то из них? Давайте попробуем, мне не сложно.

Достала из сумочки телефон, включила мессенджер, нажала на иконку вызова напротив маминого номера и на кнопочку громкой связи…

— Алло?

— Привет, мам!

— Привет, Ириш. Ты про налоги за квартиру помнишь?

— Платёжки ещё не приносили. Помню, мам. Слушай… А ты не знаешь, случайно, человека, которого зовут Борис Александрович Хлымов?

— Нет, — она ответила моментально и не задумываясь. — А что?

— Да просто по телевизору в новостях сюжет показывали про бизнесмена какого-то, а ты же тоже Хлымова была до свадьбы, и тоже Александровна, вот я и подумала…

— Что мы родственники? Не неси чушь. Это совпадение просто. Фамилия распространённая, а про отчество я вообще молчу.

— Жаль…

— Ир, мы с твоим отцом оба детдомовские. Сами свою жизнь налаживали, без посторонней помощи, и ничего — выжили. И ты выживешь, если не будешь себя жалеть и на кого-то рассчитывать, поняла? Не всем сахарная вата достаётся, и надо учиться…

— А почему ты раньше про детдом не рассказывала?

— А зачем? Прошлое надо оставлять в прошлом, чтобы оно не мешало смотреть в будущее. Если у тебя какие-то проблемы, перестань жалеть себя и реши их. За тебя это делать никто не будет. Всё, мне некогда, извини.

Связь прервалась. Дядя Боря вынул из стола пузатую бутылку и стакан, плеснул себе немного янтарной жидкости, залпом выпил, поморщился, шумно выдохнул…

— Детдомовская, значит…

— У нас дома нет ни одной фотографии и ни одного документа, по которым можно было бы понять, что она соврала, — кисло пожаловалась я. — Но вы же есть. И всегда были.

Он налил себе ещё и кивнул на конверт в моих руках.

— Это фото было сделано в одном экземпляре. Плёнку в салоне испортили случайно, поэтому больше напечатать не получилось. Светка выпросила его у меня, потому что ей понравилось, как она на там вышла. Ей восемнадцать там, а мне двадцать четыре. Если внимательно посмотришь, на заднем плане в сугробе ребёнка видно в синей шапке. Артёмка наш. Его День Рождения как раз праздновали. Таня нас фотографировала тогда. Через месяц после этого Света исчезла. Поехала в институт на занятия и не вернулась. В розыск объявили… У матери сердце не выдержало. Отец поседел, но держался. Мы с ребятами весь город вверх дном перевернули, в каждый крысятник залезли… Тогда студентки молоденькие пропадали, а потом их находили… — он поморщился, выпил, встал, вынул из книжного шкафа картонную папку с верёвочками-завязками и дал её мне. — Вот, полистай, сама поймёшь.

Я развязала узелок-бантик и положила папку на стол. В ней были газетные вырезки — к объявлениям о пропаже девушек скрепками крепились сообщения о том, что где-нибудь на окраине найдено очередное тело или просто статьи о продолжении или завершении поисковых мероприятий. Много. Кто-то аккуратно собирал эту информацию и анализировал, о чём говорили многочисленные пометки карандашом или ручкой. В основном в тексте были выделены места с упоминанием о том, где пропали девочки, и где их потом нашли.

— Отец частного детектива нанял и сам вот… — пояснил дядя Боря, усаживаясь обратно в своё кресло. — Больше года искали, а потом Светлана вернулась. Сама домой пришла. Чужая, злая. На новость о том, что мать похоронили, даже бровью не повела. Как подменили её. Нам вообще ничего не сказала, а ментам сообщила, что она уже совершеннолетняя, законов никаких не нарушала, поэтому отчитываться не обязана. Мол, с мужиком уехала, потому что дома ей всё опостылело, а вернулась, когда любовник её бросил. Имя мужика этого не назвала, да там особо и не вникали — заявления нет, состава преступления нет, дело закрыли и забыли. Жива — и то хорошо. Пожурили только. Отец на неё сильно обижен был тогда. Разговаривать с ней перестал. Переволновались же все, и мама… А у неё любовь, оказывается, приключилась. Ей он ничего не сказал, а при мне оговорился как-то, что видеть Светку не может. Себя винил, что мало воспитанием дочери занимался. А Танюха тогда вторым беременная была. На пятом месяце. Артёмку начала от тётки прятать. Сказала, что Светка влезла куда-то. Ты не поймёшь, наверное…

— Дядь Борь, если вы про мистику всякую и про магию, то я пойму, правда. Говорите всё, как есть, — попросила я, видя, что он не знает, с какого боку подойти к продолжению этой невесёлой истории.