Хозяйка замка Ёдо

Ещё в восьмом месяце того года, едва вернувшись в свои владения в Айдзу, Кагэкацу, по слухам, начал собирать войско для нападения на Иэясу. Даже придворные дамы в Осакском замке без устали шептались о том, что князь Кагэкацу воспользовался своим возвращением на север для того, чтобы заключить союз с Мицунари Исидой против Иэясу. Называли даже точное место встречи, где два князя держали военный совет; поговаривали, что Кагэкацу нанимает на службу ронинов[114] по всей стране.

Пятый год Кэйтё[115]

начался в предчувствии смуты.

Первые пять дней года жизнь в Осакском замке кипела и бурлила. Гонцы с благопожеланиями и дарами от многочисленных даймё сменяли друг друга в приёмных залах. Среди гостей были и такие, кто прямиком направлялся к Иэясу, минуя покои наследника тайко, иные поступали наоборот. Тятя и её окружение внимательно следили за порядком, в котором посланники приносили поздравления, и было весьма неприятно слышать, что к Иэясу они обращаются с тем же почтением, каковое по праву должны были выказывать только Хидэёри.

В третьем месяце осакские воины открыто заговорили о карательной экспедиции на север против Кагэкацу Уэсуги — события, о которых до этого шептались в замке на каждом углу, повлекли наконец за собой решительные действия. Иэясу, по слухам, призвал Кагэкацу на совет в Киото, и тот отказался явиться. Нобуясу Фудзита, вассал Кагэкацу, повздорил со своим господином, восстал на него и, вынужденный бежать из Айдзу, прибыл в Осакский замок, где предложил свой меч клану Токугава.

Иэясу предпринял ещё одну попытку заманить Кагэкацу в Киото — его эмиссары отправились в Айдзу с требованием подписать клятву в верности их господину и незамедлительно прибыть в столицу. Кагэкацу проявил непочтительное высокомерие и открытую враждебность. Его ответом стал твёрдый отказ без каких-либо оправданий и извинений.

Услышав эти вести, Тятя прониклась к Кагэкацу живейшей благодарностью, которую, разумеется, никто не смог прочесть на её бесстрастном лице. Она хранила внешнее спокойствие, а внутри у неё всё пело и ликовало при мысли о том, что настанет день, когда Иэясу, чьё поведение становится всё более вызывающим, будет повержен отважными воинами, такими как Кагэкацу, верными дому Тоётоми и презирающими клан Токугава.

Во второй день шестой луны Иэясу дал своим полководцам приказ о выступлении в поход. Боевая тревога и воинские сборы повергли Осаку и призамковые посады в суматоху. В главных покоях тэнсю каждый день проходили военные советы. Пятнадцатого числа Иэясу испросил у Хидэёри аудиенцию, на которой должна была присутствовать и Тятя. До того дня Иэясу и словом не обмолвился при ней о назревающей войне с Кагэкацу, но на этот раз торжественно объявил о своём броске в Айдзу.

— Теперь мы с вами долго не увидимся, молодой господин. Я иду войной на дальние северные земли, — сказал он Хидэёри.

Восьмилетний мальчик внимательно слушал.

— Печально слышать об этом. Когда вы отбываете? — осведомилась Тятя, от души надеясь на то, что войско Иэясу будет разбито и она никогда больше не увидит его в Осаке.

— Завтра. Берегите себя и молодого господина в моё отсутствие — предатели только и ждут удобного случая, чтобы затеять мятеж против… дома тайко, — произнёс Иэясу, полоснув по Тяте таким ледяным взглядом, что она вздрогнула, и вдруг зловеще расхохотался.

На следующий день он действительно покинул Осакский замок. Авангард его войска миновал главные врата на рассвете, воины всё шли и шли, замыкающие ряды исчезли за крепостной стеной лишь к часу Овна[116]. Всё это время замок трясло в боевой горячке, ржали лошади, скрипели подпруги, бряцало оружие, весь этот тревожный шум волнами докатывался до Тятиных покоев, находившихся довольно далеко от тэнсю. Любопытствующие слуги и придворные дамы из её окружения вышли к воротам на проводы армии, но Тятя осталась, заперлась с сыном в своей резиденции. Когда прислужница явилась к ней с сообщением о том, что его превосходительство Токугава с войском покинул наконец Осаку, Тятя высоко подняла голову.

— Тот, кто ступил сегодня за крепостную стену, никогда не вернётся — Хидэёри этого не допустит! — воскликнула она и заглянула в глаза сыну, словно искала подтверждения. Тут ей вспомнился неприятный смех Иэясу, и в сознание закралась пугающая мысль: а ведь он наверняка подготовился к тому, что сторонники Хидэёри воспользуются его отсутствием, чтобы собрать армию и поднять оружие против него. Одно за другим в памяти стали возникать лица из жалкой горстки даймё, которые не отреклись от своих обязательств по отношению к дому Тоётоми и остались верны наследнику тайко. Что ж, если Иэясу ожидает восстания союзников Хидэёри, она, Тятя, постарается его не разочаровать!

Иэясу в тот же день вошёл в Фусими, назначил полководца Мототаду Тории комендантом крепости и восемнадцатого числа продолжил путь на север.