Хозяйка замка Ёдо

Войско Хидэтады Токугавы, которому было поручено засыпать рвы, рьяно взялось за дело и, успешно справившись со своей задачей, волной отхлынуло к Фусими. В девятнадцатый день первой луны Тятя отважилась подняться на смотровую площадку тэнсю. Она не однажды собиралась посмотреть оттуда, как идут работы, но всякий раз кто-нибудь из вассалов её отговаривал. Впрочем, если бы она действительно хотела окинуть взором окрестности с верхнего яруса, никто во всём мире не смог бы ей воспрепятствовать — что-то внутри неё самой мешало взойти на башню, что-то подсказывало: увидев самураев Токугава, копошащихся во рвах её собственного замка, она окончательно лишится душевного равновесия. Но когда вражеские войска покинули Осаку, Тятя уже не смогла побороть в себе желание взглянуть на результат их усилий. Она пообещала себе сохранять хладнокровие, сколь бы страшной ни оказалась картина, которой суждено предстать перед её глазами, ни в коем случае не ахать и не охать от ужаса, но, увидев, во что превратился замок, всё же не сумела сдержаться. У неё задрожали губы, затряслись руки. Неужели это Осака, детище тайко, твердыня, прославившая его на всю страну?!

Ни рвов, ни внешней крепостной стены, ни сторожевой башни — до второго двора тянется ровная, голая поверхность склона. От укреплений ничего не осталось. Лишь тэнсю, отданная во власть стихии и вражеским стрелам, центральная башня, на которой Тятя стояла в тот момент, возвышалась над землёй. Внизу, у подножия, чернел единственный уцелевший ров. Тэнсю, сердце замка, лишилась защиты. Если неприятель снова пойдёт на штурм, он без труда овладеет некогда неприступной твердыней, открытой теперь всем ветрам.

— Позвать ко мне Харунагу! — выкрикнула бледная как смерть Тятя столпившимся у неё за спиной вассалам. Зимний ветер ледяными кулаками ударил её в грудь.

«Господина Ооно никто не видел с самого утра, должно быть, он отлучился из замка», — доложили вассалы спустя некоторое время. Тятя отправила прислужницу испросить аудиенции у сына, но тотчас послала другую с поручением отменить визит — Хидэёри и так слишком хорошо знает, что сталось с его цитаделью.

Город Осака чудом уцелел во время осады, не сгинул в огне. Странное дело — лишь разорённый замок напоминал о недавних боях. Даже усадьбы знатных воинов, рассеянные в окрестностях, ничуть не пострадали, улицы в призамковых посадах выглядели как новенькие. С верхнего яруса тэнсю Тятя видела горожан, совсем маленьких с такого расстояния, крошечных, как рисовые зёрнышки; они деловито суетились на перекрёстках, спешно прятались по домам от разбушевавшейся стихии. Ветер злобно срывал черепицу и солому с крыш.

«Быть новой войне, — подумала Тятя. — Перемирие не продлится и до лета. Весной Иэясу опять приведёт сюда свои войска и возьмёт этот замок, похожий теперь на ощипанную курицу, голыми руками».

В тот момент, стоя на смотровой площадке, она впервые трезво оценила положение сына и своё собственное. Поднимаясь на башню, она ещё надеялась, что где-то в будущем, за поворотом судьбы, их ждёт победа над Токугава, но достаточно было одного взгляда с высоты — и надежды рассыпались в прах. Тятя с пронзительной ясностью поняла, что им никогда не победить. И всё же ей по-прежнему казалось непростительным поведение Ооно и Оды, допустивших это надругательство над наследием тайко.

Постепенно гнев в её сердце уступил место печали. За поворотом судьбы их с сыном ждёт не победа, а смерть. Как могло случиться, что Хидэёри, наследнику Тоётоми, рождённому царствовать, судьба уготовила столь жалкую участь? Ну что ж, какой бы эта участь ни была, её не миновать. Тятя в поисках опоры прислонилась к перилам галереи на смотровой площадке. И всё же сколь печален удел её сына в изменчивом мире неблагодарных трусов! Одни пошли против своего господина, забыв о долге перед тайко, который осыпал их милостями, которому они всем обязаны, другие ни на что не способны, бессильны помочь… Бедный, бедный Хидэёри!

Вернувшись в свои покои, Тятя велела разжечь огонь в жаровне, чтобы согреть выстуженную зимними ветрами опочивальню, и до вечера просидела там, не двигаясь и никого не принимая. Явился Ооно, испросил аудиенции, но Тятя, сославшись на недомогание, отказалась видеть и его.