Хозяин

Согласно постановлению правительства, Главное управление лагерей должно было организовать 7 лесозаготовительных лагерей с числом заключенных к 1 января 1938 г. 103 тыс. человек[952]. Скоропалительность этих решений, связанных с проведением репрессивных операций, необеспеченность соответствующими ресурсами привели к тому, что заключенные, переброшенные в новые лесные районы, оказались в тяжелейших условиях. Статистические отчеты ГУЛАГ, касающиеся новых лагерей, скупо свидетельствовали о трагедии, разыгрывавшейся в лесных районах Севера и Сибири[953]

. В первые два месяца после организации лагерей (в октябре — ноябре 1937 г.) по семи новым лесным лагерям статистика фиксирует значительное количество побегов (более 700) и относительно небольшое количество умерших (532 человека)[954]. Прибывающие заключенные, оказавшись на грани выживания, как могли боролись за свою жизнь и еще имели силы бежать (чему, несомненно, способствовали и погодные условия). Декабрь демонстрирует резкое увеличение смертности в семи лагерях и сокращение численности побегов. В последующие месяцы (мы располагаем данными за январь — март 1938 г.) эта тенденция нарастала. Наступавшая зима оставляла быстро слабевшим заключенным незначительные шансы на спасение при помощи побега и на выживание в самих лагерях. На 1 января 1938 г. в семи новых лесных лагерях числилось около 91,5 тыс. заключенных. Из них в категорию годных к тяжелому физическому труду включили 41,2 тыс. человек, годных к труду средней тяжести — 20,7 тыс., а ограниченно годных к труду и нетрудоспособных — 22,7 тыс. (из них инвалидов — 4,9 тыс.). 6,9 тыс. заключенных не получили определенной категории, что дает основания подозревать в них скорее больных, чем здоровых. Невероятно высокой была смертность среди заключенных новых лагерей. В декабре 1937 г., согласно отчетным данным, она составляла 2415, в январе 1938 г. — 3343, в феврале — 3244, в марте — 3040 человек. Это составляло в среднем чуть меньше половины заключенных, числившихся умершими за этот период по всем лагерям (в декабре 1937 — марте 1938 г. около 26 тыс.[955]

).

Результаты создания новых лагерей были ужасающими — за первые полгода существования более 12,5 тыс. умерших, 1272 беглеца, более 20 тыс. нетрудоспособных, в том числе около 5 тыс. инвалидов. Первоначальные планы — сосредоточить в лагерях к 1 января 1938 г. 103 тыс. рабочих-заключенных — оказались невыполнимыми. Новые лесные лагеря, организованные в 1937 г., по существу оказались временными лагерями смерти. Четыре из них были вскоре ликвидированы, один передислоцирован и лишь два сохранились более длительное время[956].

Положение в старых и новых лагерях в конце 1937 г. — начале 1938 г. свидетельствовало о том, что Гулаг не был способен обеспечить проведение массовых операций карательных в соответствии с составленными планами. На 1 февраля 1938 г. в лагерях числились 1 126 500 заключенных (включая находившихся в пути) по сравнению с 786 595 заключенными на 1 июля 1937 г., до начала массовых операций. Кроме того, на 1 февраля 1938 г. 545 331 человек содержались в тюрьмах и 339 872 в колониях[957]

. Значительная часть этих заключенных также предназначалась для перевода в лагеря. С учетом нараставшего потока заключенных правительство в конце декабря 1937 г. приняло решение об организации еще шести лесных лагерей, в которых предполагалось разместить около 150 тыс. человек[958]. К марту в эти лагеря было уже завезено 54 тыс. заключенных и 22 тыс. находились в пути[959]

. Это, однако, также не решало проблему размещения нараставших потоков осужденных. По расчетам учетно-распределительного отдела Гулага, произведенным в феврале 1938 г., только с учетом излишков заключенных в лагерях и наличия осужденных в тюрьмах, в марте-апреле предстояло разместить 200 тыс. человек при наличии 57–60 тыс. мест[960].

Этот 140-тысячный избыток заключенных фиксировал результаты первого этапа «большого террора». Мощностей Гулага даже при том, что значительная часть осужденных была расстреляна, не хватило даже на проведение четырехмесячной операции, которая предусматривалась в середине 1937 г. Однако массовые репрессии в 1938 г., как уже говорилось, не просто продолжались, но превзошли уровень 1937 г. Несмотря на нараставшие расстрелы, которые в значительной мере были следствием перегруженности лагерей, в 1938 г. в лагеря прибыли более 800 тыс. новых заключенных, а освобождено и переведено в другие места заключения было лишь около 330 тыс. В результате, на 1 января 1939 г. в лагерях числилось 1 317 195 заключенных, в колониях 355 243 и в тюрьмах 352 508, что превышало общую численность заключенных в лагерях, колониях и тюрьмах на 1 января 1938 г. почти на 150 тыс.[961]