Хозяин Барамбашкина

— Я сама, — еще раз, более уверенно произнесла девушка, гордо выпрямилась и подняла тяжелый клинок обеими руками.

Доминиан смотрел словно сквозь нее. Глаза были холодны, тонкие губы оставались поджатыми. Лишь ветер теребил растрепанные светлые волосы, время от времени закрывая забрызганное кровью лицо.

"Кто бы мог подумать, что под такой идеальной кожей течет такая отравленная кровь", — вздохнула Дина и занесла меч выше, намереваясь с первой попытки лишить негодяя жизни.

— Стойте, стойте. Подождите, — бежала, хлюпая по болоту, растрепанная Мо. — Вот, — она на ходу трясла пузырьком с алой мутноватой жидкостью. — Шаман изготовил, но не для тебя, а для него, — отдышавшись, она кивнула в сторону эльфа.

— Слишком поздно, — Дина снова занесла меч и даже успела с силой обрушить его, но зеленый командир все испортил.

— Поздно никогда не бывает, — сказал он, на лету отклонив лезвие своим мечом. — Давай попробуем, ради научного эксперимента. Вдруг он самовзорвется или лопнет и на части развалится? Интересно же, — он взял пузырек из рук Мо. — Ну а если не получится, и ничего не произойдет, то прикончим, как собирались.

Доминиан сыпал проклятиями и всевозможными ругательствами, пока орки, крепко зажав его, открывали ему рот, а Дина вливала зелье прямо из склянки. Затем эльф икнул и рухнул на землю.

— Бобик сдох, — констатировал Жорик, разрубая веревки и путы на теле погибшего врага.

Но тот вдруг вздрогнул и открыл глаза.

— Любимая, — глупо улыбнулся он, заметив в толпе Дину. — Жизнь моя, счастье мое, — и пополз ей навстречу.

Орки брезгливо попятились, оставляя девушку одну.

— Радость моя ненаглядная… — продолжал тем временем Доминиан, обнимая Динкины кроссовки.

Девушка замерла, недоверчиво оглядывая эльфа и размышляя, не очередная ли это игра.

— Сломлен, повержен, опустошен, взят в плен, покорен тобой, — продолжал эльф, не переставая целовать Дине ноги.

— Эй, полегче, — отстранилась она, но Доминиан подался следом:

— Можешь ненавидеть, презирать меня, недостойного, но только не гони прочь, позволь видеть тебя, несравненная. Сердце мое, душа моя, — он говорил это так искренне и проникновенно, а его синие глаза светились теплотой, нежностью и чем-то еще… Любовью? Нет, определенно, дуростью…

Ай, да шаман. Ай, да молодец.

ГЛАВА 15

Все хорошо, что хорошо кончается

На следующий день после битвы, когда тела погибших были преданы огню, а орки с семьями отправились отстраивать свои хижины в брошенных деревнях, небольшая компания сидела за столом в харчевне.

— Это ж как повезло мне, зыбун-траву найти, — восхищалась своим умением Мо, теребя в руке зеленые листочки. — Кто молодец? Я — молодец.

— Да если б я знала, что так у вас подорожник зовется, — удивлялась Дина. — Неужели редкость такая?

— А то. Самая редкая редкость. Если вложить листочки в сапоги, в любой дороге не заблудишься.

— Да. Но, это не объясняет, как листья подорожника ко мне попали.

— Листья — нет, а семена к подошве — запросто, — согласился Жорик, раскачиваясь на стуле и дымя трубкой, благо все окна были распахнуты и очищены от земли. — Так что завтра будешь дома. А ты не верила.

— Верила. Ну а с этим чудом мне что делать? — Дина указала на сидящего на грязном полу Доминиана, который не отпускал подол ее платья.

— А мне нравится, — наклонилась под стол Мо и почесала эльфа за ухом.

— Жор, а Жор, — снова вздохнула Дина. — Сходил бы ты к шаману за противоядием.

— Сама иди…

— Не могу. Он следом потащится. Я даже когда сплю, сидит, бедняжка, на коврике и смотрит преданными щенячьими глазами. Неинтересно как-то…

— Да что ж вам женщинам от жизни-то надо? — вдруг вскочил на ноги орк. — Когда вас отталкиваешь и не замечаешь — так вы все на шею вешаетесь. А как только цветочки вам и душу раскроешь — так сразу и норовите в нее плюнуть. Растоптать и унизить, — Жора разбил о стол глиняную кружку и ушел, громко хлопнув дверью.

Дина перевела взгляд на сидящего у ног Доминиана.

— Я тебя люблю, — услышала она и снова вздохнула.

— Не злись на командира, — засуетилась Мо, собирая глиняные осколки. — Это он из мужской солидарности.

— Я понимаю. Но от этого не легче. С ним-то что делать? Нельзя его вот так оставлять.

— Нельзя меня оставлять, — положил эльф голову на ее колени.

* * *

Да делать нечего. Хочешь-не хочешь, а пришлось оставить… С собой ведь не заберешь, а отворотное зелье шаман так и не изготовил, занимаясь подношениями Священной Черепахе и развешиванием в ее честь по березам ярких ленточек. А так же готовясь к фестивалю по метанию барсуков и залатывая свой бубен.

Крепко зажав в кулаке осиновые прутики, соцветия вербены и поникшие листья подорожника, Дина прощалась с зеленым племенем. Обнимала всех сразу и каждого по отдельности, особо долго задержалась с обнимашками для Мо, Жорика и смахнувшего слезу Вислопута.