Хозяин «Логова»

– Я передумал. – Сато-Адо хлопнул в ладони. – Кто доставит меня в «Логово»? Ну же, у кого осталось хоть полкапли сил? Признавайтесь.

И если раньше в ответ звучала тишина, то теперь раздался громкий протяжный вздох… из-под покрывала, которым накрыли труп мага. Незамедлительно за этим вздохом последовал разочарованный слаженный стон от Инваго и Гилта: «Только не это! Опять?» Им вторили остальные вампиры, которые явно не понаслышке были знакомы с этим «опять». Они поднялись, с трудом вернули себе форму крылатых кровопийц и приготовились к…

Нет, к этому приготовиться было невозможно. Покрывало отлетело, маг – основатель древнего культа выпрямился во весь рост и, выпростав руки перед собой, сообщил:

– Я вас доставлю. Вы так стонете, что самому есть захотелось. Домашнее, верно? – спросил маг с жутким ариваским акцентом, и мы кивнули. – Уже готовое, верно? – Кивнули еще раз. – В общем, я с вами. А ты, – он указал на Инваго, – вспомни уговор. Если я восстану, твой хранитель рода замолвит словечко перед богом Адо.

– А с чего вдруг такая перемена? – прищурился Гилт. – Ранее ты был категорически против, пришлось насильно тащить.

– Восставать надоело, – прозвучало в ответ.

– Я думал, ты скажешь «умирать», – удивился Инваго. – Все же сто сорок смертей за два часа.

– Восставать. У мертвых кости не ломит.

Маг не знал, на что подписывался, когда делился силой с Сато-Адо, но стоило порталу в «Логово» открыться, а почти потухшему Храну обиженно поприветствовать нас, восстающий из мертвых задумался. И думы его стали еще тяжелее, когда я вытащила черного Злата из углей и, не обжигаясь, понесла на руках. «Златогривый хайо? Это вы его опустошили?!» – воскликнул маг, бледнея. Кажется, в этот самый момент его перестала радовать возможность вкусно поесть домашней еды, отдохнуть в тепле на белой постели и договориться с богом войны. Поняв, что полным сил ему от нас не уйти, он решился бежать. Совсем не помню, кто мага ловил, но спать он ложился под зорким оком Бузи.

* * *

Я проснулась поздним утром или даже днем, долго смотрела на потолок своей спальни в «Логове» и собирала тело по кусочкам. Потому что ощущение, будто меня разорвали и по кровати раскидали, было более чем реальным. Я чувствовала тупую боль во всех конечностях и не могла ими пошевелить. Даже сдуть прядь со лба не сумела, не говоря о том, чтобы откинуть раздражающее покрывало и дотянуться до воды. Тихий стон отчаяния сорвался с пересохших губ, а миг спустя в комнату ворвался синеглазый вихрь.

– Ты редкая соня! – попенял он мне, убрал прядь с лица, приподнял над подушкой и поднес к губам стакан воды. Холодная, живительная, она чуть не стала поперек горла, когда этот невозможный тариец заметил: – И столько всего пропустила.

Я закашлялась, облила себя, обрызгала его и тихо пообещала:

– Если опять скажешь, что я четырнадцать лет проспала и пропустила рождение детей, а затем и внуков… я тебя убью!

– Убьешь, так и не признавшись в нежных чувствах, чтобы я умер глубоко несчастным? Нет, такого я не допущу, да и проспала ты всего двенадцать часов, так что с детьми мы не успели…

– Дори! – прохрипела я с самым негодующим видом. Была бы возможность, треснула подушкой, но боль уходила медленно, а вялость, как назло, осталась.

– Ладно, рассказываю, – заявил невыносимый, отбросил так раздражавшее покрывало. Притянул меня к себе и устроил на коленях, чтоб крепко обнять. – Для начала, вчерашний маг-помощник «сбежал». То есть он все еще здесь, но он уже без сил.

– Растратил?

– Посредством обряда скормил Злату, – ответил он и щекой потерся о мою макушку. – Ущелье помнишь? Оно стало глубже на три уровня и шире. Тебя опять вызывали вниз, я еле успел просочиться следом. Ругали. Я слушал, ты спала. Теперь охота будет каждые две недели, но не волнуйся, мага я уже наказал.

– Женил на Гаммире? – хмыкнула я.

– Нет, на ней женился Тороп.

– Что?!

К бесам усталость, к бесам вернувшуюся боль. Я дернулась вскочить и устроить той грымзе по первое число и по второе тоже. Кубарем скатилась с колен Инваго, рухнула на пол и поползла к двери.

– Дорогая, ты отлично смотришься сзади, особенно в этом белье, но… – Меня подняли, прижали к груди и вернули на кровать, чтобы огорошить: – Не кипятись, Гаммира об этом тоже не знает. И когда узнает, вряд ли сразу вашего вояку простит. – Он глубоко вздохнул, прежде чем заверить: – Тора, она бы сама не согласилась.

– Потому что это мезальянс? Замужество с простым мужиком, да еще вдовийцем? – обиделась я за отца, который при всем пренебрежении, желчи и глупости тарийки пожалел ее и приютил. Хотя нет, чтоб его разорвало! Тороп взял медам под опеку точь-в-точь как Тимку и меня. Породнил.

– Потому что это спасло ее жизнь и честь… и, что таить, гордость, а она не готова платить по счетам. У нас, божьих счастливцев, – тряхнул Инваго головой, – вместе с так называемой удачей уходит не только темный цвет волос. Я лишился первого имени, а она – фамилии и, как следствие, рода.

Дав мне возможность успокоиться, он тихо продолжил: