Хозяин острова Эйлин-Мор

– Шонни, мальчик мой, прошу тебя, отойди, – умолял я его, но он упрямо тряс головой.

– Нет, деда, – тихо сказал он, – пока я тут, он не выстрелит.

– Выстрелю, малец, зря ты так думаешь, – сказал с усмешкой Магнус. – Без щепок не нарубишь дров. Даю тебе последний шанс. Считаю до трех: раз…

За его спиной еле слышно скрипнула дверь. Магнус резко оглянулся, но там никого не было. Он сплюнул и вжал приклад в плечо.

– Два…

Я слышал, как дрожит мой внук, как колотится его сердце. Выхода нет. Даже если я сломаю ему руки, я должен его отбросить в сторону.

– Стой, Магнус, не бери лишний грех на душу, – взмолился я. – Несколько секунд, и он отойдет! – А внуку сказал тихо и строго: – Шонни, ты мешаешь мне. Отойди в сторону и дай мне поговорить с мистером Гилкристом.

Шон недоверчиво посмотрел мне в глаза.

– Ты меня не обманываешь? – спросил он.

– Нет. Я справлюсь с Магнусом, но мне надо, чтобы ты не пострадал. Отходи без резких движений.

Руки на моей спине расцепились, и Шон медленно повернулся ко мне спиной. Магнус выпустил воздух, еле слышно, даже для моего уха, скрипнул металл по металлу, когда его палец начал выбирать свободный ход спускового крючка.

– Шон, беги, – крикнул я в отчаянии, но упрямый мальчишка не двигался с места. Склонив лобастую голову, он смотрел в черные провалы стволов, будто взглядом хотел остановить выстрел.

– Что… Что ты делаешь, Магнус? – Аннабель вышла из-за угла и застыла в ужасе. Вышла луна, и я предстал перед ними во всей своей зубастой красе.

– Он хочет убить моего деда! – закричал Шон и обличающе ткнул пальцем в Магнуса, а тот не мог отвести взгляда от моей пасти.

– Под Твою защиту прибегаем, святая Богородица! Не презри молений наших в скорбях наших… – забормотал он себе под нос и, не дочитав молитву, вскинул ружье выше. – Мне жаль, парень, – сказал он.

Аннабель бросилась на Магнуса и повисла на его руке, сбивая прицел. Раздался оглушительный выстрел, три дробины врезались в мое тело, вбивая плоть и впиваясь в кости. Не успел я удивиться, что их так мало, как тело Шона ударилось о мои ноги. Внук скорчился на земле, пижамка под расстегнутой курточкой потемнела, сердце толчками выталкивало кровь из груди. Он умирал, и я – сильный, быстрый, вечный, ничего не мог сделать.

Магнус стоял с поднятым ружьем. Над дулом поднимался дымок, почти белый на фоне его черной фигуры. Тяжело дыша, он потрясенно смотрел на окровавленного ребенка и не шевелился. Одним движением я скользнул к нему и вырвал оружие из ослабевших рук. Он поднял на меня полные ужаса глаза, и я размозжил его голову об стену дома. Аннабель, рыдая и завывая, уползла за угол.

С каким бы удовольствием я отнес его парализованным к Хозяину. С каким наслаждением я бы смотрел, как он корчится в лапах чудовища, орет, срывая голос от боли, пока Хозяин выгрызает куски мяса… Но мой чуткий слух уловил, как в пабе зашевелились выпивохи. Времени не было. Я поднял Шона и прижал его к груди. Сбил с ног молодого Хэмиша, вылетевшего из-за угла. Он упал и уткнулся носом в расколотый череп убийцы моего внука. Через мгновение его вывернуло.

За спиной раздался вопль Аннабель:

– Морской охотник украл Шона Броди!

Я слышал топот ног за спиной, но куда им угнаться за мной? Шон умирал, и я ничего не мог с этим сделать. Только если… Только если вместо смерти дать ему жизнь под водой на службе у Хозяина. Я говорил, что это хуже смерти, но думал ли я так на самом деле?

Шон закашлялся. У него горлом обильно пошла кровь. Я понял, что времени на раздумья не осталось. Я опустил его на камень на самом краю обрыва и вытер мокрый лоб. Шон смотрел на меня, не отрываясь, он не мог говорить, но я видел в глазах просьбу прекратить его мучения. Запрокинув голову, я закричал. Это был полукрик-полустон, наполненный такой тоской, что преследователи споткнулись и замерли на месте, не решаясь сделать еще один шаг. От моего крика затихли птицы, переполошенные выстрелом, тюлени сползли в воду, прячась в глубинной тишине.

Я наклонил голову внука и прокусил кожу. Один из моих клыков проткнул сонную артерию. Шонни затих, кровь перестала бить толчками, теперь она струилась очень медленно. Я встал во весь рост и повернулся к своим застывшим от ужаса землякам. Аннабель стояла впереди всех, сжимая ружье мужа. Я видел, как трясется ее широкое лицо, как побелели пальцы, сжимающие приклад. Я набрал полную грудь воздуха и завыл.

Мангерстцы отшатнулись, а Аннабель вскинула ружье и выстрелила. Град крупной дроби врезался в мое тело, и я чуть не рухнул с обрыва. Мысли помутились, колени ослабли. Упрямо тряхнув головой, я нагнулся над внуком и поднял его с земли. Умиротворенное детское личико покрылось темными пятнами, и я не сразу понял, что это падает моя кровь. Она заливала глаза, я ничего не видел, но сквозь шум в ушах я слышал, как шелестит трава под ногами окружающих меня земляков.

– Добей его! – треснутым от страха голосом выкрикнул кто-то. Сознание мутилось, и я не смог его узнать.

– Не могу, патроны кончились, – огрызнулась Аннабель. Ее голос я ни с кем не перепутаю.