Хозяин Спиртоносной тропы

Загнав Поганку в пригон, насыпал ей остатки овса. Сам быстро переоделся в сухие одежды. Хотел выпить горячего чая, но печь на улице не растопить: потоки воды с небес только усилились. Достал в доме из русской печи чугунок: в нем еще почти горячий суп с пшеном. Обрадовавшись, стал есть с сухарями. Пообедав, убрал со стола, сел на лавку, глядя в окно. В ограде пусто, Кати так и нет. Куда ушла? Неизвестно. Кузю гложет любопытство, что написано в бумаге, но читать некому. А время поджимает, скоро надо ехать к Заклепину, отдавать пакет. Его, наверно, и так потеряли. Пережидая дождь, раскрыл сумку, развернул листок. Кроме двух букв «а» и «б» ничего не знает. А там к тому же есть цифры, которые он вовсе не понимает. Рассматривал листок так и эдак, но дальше этого дело не сдвинулось. Теперь уже серьезно понял, что надо учиться письму и математике.

Ливень перестал, уступая место мелкой мокрети. Облака посветлели, но солнце не выпустили. Пока затишье — надо быстрее ехать в контору.

Кузя вышел из избы, а под крышей Катя сидит, орешки щелкает. Когда пришла? Возмущенный ее поведением, закипел, как смола на костре:

— Ты что? Я тут приехал, а ты!..

— А мне-то что? — равнодушно ответила она. — Пусть тебе твоя подорожная полюбовка бродни снимает и сушит.

— Какая подорожная? Ты что? — давно забыв про утреннюю ссору, поубавил пыл Кузя.

— А ничего.

— А я тебе колбасы привез, — присаживаясь рядом, попытался урегулировать конфликт он. Знал, что это ее любимое лакомство.

— Больно надо! — презрительно поджала губы Катя. — Пусть твоя подорожная полюбовка ест, а то тоща, как передняя нога у Поганки.

— Что ты заладила — подорожная, подорожная! Она мне что, кума, сватья или сестра?

— Полюбовка, — презрительно усмехнулась Катя.

— Так что, не будешь колбасу? — подскочил он.

— Нет. Можешь соседской собаке отдать.

— Собаке? — взорвался Кузя. Убежал в дом, выскочил с колбасой, швырнул ее наотмашь сколько было сил.

Выписывая круги, кольцо полетело в сторону Клыпиных и удачно приземлилось через два дома чуть ниже конька их крыши. Катя подскочила от неожиданности, с округлившимися глазами заметалась по ограде:

— Кузя! Кузя! Ты что? Да я же нарошно!..

— Нарошно? Вот теперь и будь нарошной! — сурово ответил он, вывел Поганку и уехал в контору.

Катя в панике. Видит колбасу у соседей, но как ее достать? Побежала в огород, огляделась, чтобы никто не видел, перелезла через забор Ивановых, потом Кудряшовых, и только после этого оказалась у Клыпиных. У них вроде никого, дверь палкой подперта, все на работах. Только собачка Дамка игриво прыгает к ней, подставлял загривок — знает ее.

Катя заметалась по ограде в поисках лестницы, не может найти. Поспешила назад за своей: через заборы Кудряшовых, потом Ивановых. Схватила ту, по которой залазят на сеновал. Опять полезла через преграды в обратном порядке. О жерди поцарапала ноги, руки, но добилась своего: приперла ее во двор Клыпиных. Приставила к крыше и — о, незадача! Лестница короткая, не достает до среза крыши. Надо тащить стогометную.

А колбаса кружит голову, распространяет запах копченостей. Ух, так бы и проглотила всю! Так охота Кате ее попробовать.

Вернулась назад с сеновальной лестницей домой через заборы, не может отдышаться. Кое-как пришла в себя, схватила длинную, по которой лазят на стога. Потащила ее к Клыпиным. Тут вообще измаялась. Лестница в два раза длиннее первой, едва хватает сил, чтобы через заборы перекинуть. Все же доплелась в ограду, а там Мишка на обед пришел, выкатил глаза до размеров куриных яиц:

— Ты что тут?

— Да вот… лестницу несу, — косо посматривая на колбасу, тихо проговорила Катя.

— Зачем? У нас вон, своя есть, — показал рукой за угол, и удивившись: — А что огородами-то? По дороге нельзя?

Катя притихла: действительно, по дороге быстрее. А Мишка интересуется:

— Нашто лестница-то?

— Да… вон… — не зная, как объяснить свое внезапное вторжение, лопотала та. Потом все же поняла, что от Мишки никуда не деться: — У вас тут на крыше моя колбаса лежит.

— Чего-о-о? — округлил глаза тот, вероятно, принимая Катю за Стюру. Все же поднял голову, присвистнул: — Оба! Вот это ферт. Первый раз вижу, чтобы печка колбасой дымила.

— Это не печка. Это Кузя ее туда зашвырнул.

— Кузя? — переживая резкий приступ голода, засуетился Мишка. — У вас там что, этой колбасы полная телега? Тогда это кольцо мое!

— Как это твое? — опешила Катя.

— Ну, так колбаса на моей крыше лежит? Значит, она моя.

— Ишь ты, какой швыдкий! Как позавчерашняя простокваша. А это видел? — наступая на него, показала две фиги Катя.

Мишка понял, что надо обороняться. Катя ему ровесница, но выше ростом и сильнее. Он не раз получал от нее тумаков в детстве и помнил резкий нрав соседки. Схватив метлу, выставил ее перед собой:

— Только сунься. Вмиг глаза выткну.