Хозяин видений

Гениальный план, который еще в квартире был единственно верным, теперь не казался таким уж безукоризненным. Но Эрик убедил, что он сработает, и я не имела права на сомнения.

— Готова? — спросил он небрежно и улыбнулся. Казалось, его ничто не тревожит.

Я сглотнула.

— Да.

— Боишься?

Глупый вопрос, конечно, да!

— Нет.

Голос не мой. Гортанный, хриплый.

— У тебя все получится!

Ага, всего делов-то — обмануть колдуна. Я же в этом мастер! Каждый день тренируюсь.

Вспомнился взгляд Эрика после моей фразы о сольвейгах — удивление, недоумение, азарт. Конечно, он хотел посмотреть на меня в бою. Когда еще выпадет такой шанс, ведь сольвейгов не вычислишь, не отыщешь и не заставишь за себя сражаться. Сольвейг должен сам захотеть. Как я. Сумасбродная дурочка.

А потом у Эрика родился другой сюжет…

— На самом деле актриса из меня паршивая, — с сомнением ответила я.

— Может, была, но сейчас твоя актерская игра на высоте. Я даже немного сомневался в своих выводах — так ты талантливо отнекивалась. — Эрик развернул меня к себе лицом. У него теплая улыбка. И глаза — небесно-голубые, лучащиеся уверенностью и заботой. — Я буду рядом. Каждую секунду. Не позволю ему навредить. Веришь?

Я кивнула. Конечно, верю. Разве ему можно не поверить? Мороз забрался за шиворот и вызвал легкий озноб.

Вспомнился продуманный до мелочей план. Умный, к слову — я бы ни за что не дошла до такого. Особенно в панике. А она почти завладела мной там, в квартире Эрика, в тепле и безопасности. Но он не дал мне поддаться слабости. Успокоил, обнял, и несколько минут я восстанавливала дыхание, уткнувшись в его широкую грудь. Обнимала, все больше проникаясь, привязываясь. Путалась в желаниях.

И почему так хочется повторить это сейчас?

Эрик погладил меня по волосам.

— Ты можешь не ходить. Я и сам справлюсь.

— Нет, — помотала я головой. — Я помогу.

Резко развернулась и пошла в сторону ангаров. Снег противно скрипел под подошвами, руки замерзли, и я сунула их в карманы. На спине отчетливо чувствовался прожигающий взгляд Эрика. Или мне только казалось?

Мрачные постройки приближались с каждым шагом, давление в груди усиливалось, а уверенность терялась по крупицам, смешивалась со снегом, растворялась в чистом морозном воздухе.

Я старалась не думать о том, что наши жизни сейчас зависят от того, поверит ли мне мальчик. В союзниках у меня была Герда, как ни парадоксально. Эрик сказал, врагов нужно уметь использовать себе во благо.

Эрик верил в меня.

Такой же безумец, как и я. Чертовски привлекательный, горячий, обворожительный безумец.

Ворота длинного, с прохудившейся крышей, ангара были распахнуты настежь, словно зазывая. Внутри клубился мрак — беспросветный, пугающий. Колени дрогнули, дыхание сбилось.

Неподалеку, на девственно-чистый снег приземлилась ворона и звонко каркнула. Прозвучало зловеще. Птица не сводила с меня черных бусинок-глаз, словно сам колдун призвал ее встретить меня у входа.

— Надеюсь, ты не предвестник поражения, — пробормотала я, глубоко вдохнула и шагнула внутрь. Во тьму.

Внутри пахло сыростью и гнилью. И, несмотря на то, что на улице был мороз минус десять, из темноты тянуло могильным холодом, от которого леденели колени. Он клубился у ног, ластился, отпугиваемый ярким солнечным светом, льющимся из открытой двери. Словно подосланный колдуном шпион.

— Тед, — тихо позвала я и сделала еще один нерешительный шаг внутрь.

И почему так страшно? Он всего лишь мальчик, и мне не навредит. Всего лишь мальчик, но Эрик допускал мысль, что Тед одолеет его. Иначе не принял бы мою помощь. Не взял бы с собой. Или взял бы?

Мысли путались, сменяясь картинками в проекторе так быстро, что я не успевала за ними следить. Страх уступал место нерешительности, нерешительность — злости. Никто не смеет больше влезать в мою жизнь! Никто не посягнет на мой кен — ни маленький выскочка-колдун, ни драугр, у которого он в адептах.

Но темнота обнимала, сковывала, и рассеивала злость. Вместо нее в сознание медленно вливалось сомнение, налипало там аляповатыми комьями и снова превращалось в страх.

— Тед! — позвала я еще громче, воздух вокруг меня сгустился, свет позади померк, а темнота окутала полностью, лишая ориентиров, уверенности и здравого смысла. Эрик, с его лучезарной улыбкой, остался позади. Здесь настоящей была лишь тьма.

Но вдруг справа щелкнул тумблер выключателя, во все стороны брызнул свет, и глаза, привыкшие уже к темноте, пришлось прищурить и даже прикрыть рукой.

— Я тебя не звал! — обиженный, полуистеричный голос вспорол воздух, и я увидела его.

Обычный подросток. Спортивная куртка, черные джинсы, зимние «Найки». Ненависть во взгляде и мимолетно промелькнувшее сомнение. Он сидел, закинув ногу на подлокотник, в невесть откуда взявшемся высоком кресле. Рядом материализовался обогреватель и лампа на тумбочке. Все. Остальное пространство по-прежнему занимала тьма.

— Знаю, — как можно дружелюбнее ответила я. Нужно развеять это сомнение, расположить к себе. Как располагать к себе злых мальчиков, я представляла с трудом, но козырь у меня был. — Ты звал Эрика.

— А он прислал тебя? Как дипломатично!