Хозяин Вселенной

– Олежка, я в магазин!

– Да, мама!

Мальчишка в шортиках и майке, с влажными после купания волосами сидит за столом, активно ворочая мышкой. Гляди-ка, подрос-то как. И компьютер купила мама сынуле, нашла где-то средства… Давно я его не видел. Однако выдавшуюся паузу я сегодня намерен посвятить вот ему, этому маленькому человечку.

– Здравствуй, Олежка.

Мальчик стремительно оборачивается, забывая про компьютер.

– Ангел Рома… – и я улавливаю в его голосе растерянность. А раньше чуть не прыгал…

– Не ожидал?

Моя голограмма прочно стоит на полу. Сегодня я при всём параде. Боевой скафандр, увешанный всевозможными прибамбасами, и даже прозрачный пузырь шлема надет. И я надеюсь, что отсветы шлема скроют сегодня выражение моих глаз. Ну а мысли читать мальчик покуда не умеет.

– Я уже думал, ты совсем меня забыл, ангел Рома, – тихо, серьёзно говорит Олежка.

– Я не забыл. Как только смог, так сразу…

Его лицо озаряет несмелая улыбка.

– Спасибо. Ты опять ненадолго?

Теперь улыбаюсь я.

– На полчаса, я думаю.

Я ожидаю радостной улыбки, но вместо этого он внимательно всматривается в моё лицо.

– Что-то плохое случилось, Рома, да?

И уже совсем неожиданно для себя самого я признаюсь.

– Случилось, Олежка.

Вот так вот и бывает порой в жизни – едут в поезде двое, совершенно посторонние люди, и вдруг один другому выкладывает душу. Исповедь – это придумано не сдуру. «Облегчи душу свою, человече»… А хотя бы и не человече, какая разница?

– Но ведь вы их убили, Рома?

– Ты не понимаешь, – горько усмехаюсь я. – Сколько их там было? Три десятка операторов, ну пилотов сколько-то, плюс боевой десант… А людей погибли тысячи. Многие тысячи.

Мальчик молчит. Думает.

– Скажи, Рома… А вот если бы ты не вмешался, сколько погибло бы их? Ну, которые «зелёные»…

Теперь уже молчу я.

– Их там триста миллиардов.

– Тебе не было бы жалко… ну… их всех?

Я вглядываюсь в его лицо внимательно. Очень внимательно. Ай да Олежка…

Сейчас на моей совести тысячи душ. А тогда было бы триста миллиардов. Каких душ – это уже второй вопрос. Что решил бы в такой ситуации буриданов осёл? А ведь я не осёл. Ну, по крайней мере, не буриданов…

– Спасибо тебе, Олежка.

– За что? – он вскидывает брови.

– За разговор, – улыбаюсь я.

– А я тебя много рисовал, Рома, – внезапно говорит мальчик. – Хочешь посмотреть?

– Конечно!

Он резво орудует мышкой, и на экране монитора возникает картина, нарисованная в фотошопе. Я вглядываюсь: космический ангел весьма атлетического сложения в боевом скафандре разгоняет шайку бледно-зелёных невыразительных хулиганов, на карачках разбегающихся от его могучей карающей длани. Не хватает только надписи – «Смерть фашистским оккупантам!»…

– Ну это из раннего, – солидным тоном признанного мэтра кисти говорит Олежка. – А вот ещё…

Да, это уже не плакат. Это настоящая картина.

– Как называется?

– «Ангел Рома, летящий среди звёзд».

Я улыбаюсь.

– А ты назови его проще: «Летящий среди звёзд». Коротко и красиво. А кто именно, будем знать только мы с тобой.

– Ага, – по всему видно, мальчишке понравилась идея. – А вот эту картину я не знаю как назвать…

На мониторе возникает изображение. Я вглядываюсь…

Ангел явно женского рода – в скафандре, естественно – сидит на поваленном шкафообразном роботе, широко расставив ноги, и молча разглядывает что-то, выходящее за рамки картины. Жёсткий, цепкий взгляд… Аина.

– Я как ни старался нарисовать тебя, а выходит вот… – мальчик смущён.

– Это оттого, что ты нарисовал правду, – медленно говорю я. – Я не смогу тебе сейчас объяснить… Ты знаешь что? Ты назови её «Опалённая злом».

– Ага! – Олежка блестит глазами, и по всему видно, я разрешил проблему названия, изрядно мучившую юного художника. – Так и назову!

Внезапно меня осеняет. У меня же здесь, на Земле, имеется своя резервная папка, где-то в недрах необъятной памяти компьютера ангельской миссии «Селигер»…

– А хочешь, я тебе покажу, где я живу? И свою семью. У меня такая дочь…

Он оттопыривает губу в растерянности.

– А я думал, ты маленький…

– Да мы все такие, – смеюсь я. – Я же тебе излагал. Так показать?

– Да! – Олежка садится на стуле наоборот, и по всему видно: он приготовился смотреть фильмы из жизни ангелов хоть до старости.

Я уже достаточно понаторел в обращении с ангельскими серверами и нахожу нужную папку без труда. Моё изображение в комнате у Олежки сменяется объёмным экраном, я же могу по-прежнему видеть мальчика.

С чего бы начать? Ну конечно, вот оно – Первый полёт Мауны-младшей!

Некоторое время я наблюдаю за лицом юного художника, жадно всматривающегося в проходящие перед ним сценки ангельской жизни. Разумеется, он не понимает щебечущей-пересвистывающейся чужой речи, но это делает картину ещё более завораживающей…

– Какая красивая… – заворожённо говорит мальчик, и я полностью с ним согласен. Да, наша Мауна красивее всех.

– Олежек, с кем это ты тут разговариваешь? – в комнату входит мать мальчика. Я едва успеваю погасить изображение.

– Да-ай, мама! – Олежка чуть не плачет от досады.

– Ты чего? – ошеломлённо хлопает глазами женщина. – Кто у тебя был?

– Никого! Это я сам с собой говорил!

– А ты не злись на мать, – еле слышно шепчу я ему на ухо, пользуясь богатыми возможностями ангельской связи. – Она не виновата. Я тебе позже всё-всё покажу. Правда…

И хотя позже мне это будет сделать хлопотно, я полон решимости во что бы то ни стало исполнить обещание. И странное дело – грызущее чувство вины немного отпускает меня…

«Рома, здесь Аина. Всё, конец беседам – прибыл резерв ликвидаторов».