Храм Вечного Огня

Кровь лилась рекой – вместе с мужчинами, представляющими собой правящую верхушку Тевтонии, тут же гибли их жены и зачастую даже дети, но жалости не было ни на йоту. Возле алтаря штабелем громоздились худые обнаженные обескровленные тела уже мертвых жертвенных «овечек» с выпотрошенными животами и вскрытыми грудными клетками. Толпа тевтонов в парадных черных одеждах, рясах и доспехах таяла как кусок льда, попавший в крутой кипяток. Последних первосвященников, сгрудившихся возле смертельно раненого Архипрелата, амазонки с исступленной яростью добивали штыками, стремясь не повредить хрупким и нежным, как фарфоровые статуэтки, девочкам. Жрецы херра Тойфеля, привыкшие равнодушно резать на алтаре беззащитные жертвы, теперь сами знакомились с острой сталью. Коротким коли – и из спины выглядывает окровавленное острие ножевидного штыка, насквозь пробившего жирное жреческое тело. А силушка теперь у девчонок-амазонок немалая, и штык входит в жреческие туши легко, будто в масло.

Тем временем, пока у алтаря добивали последних жрецов, пулеметные расчеты установили напротив главного-парадного и двух боковых выходов по одной скорострельной машинке мосина на трехногом станке. Но угроза пришла не со двора, где облетающий храм по кругу штурмоносец, должно быть, собирал кровавую жатву своими оборонительными турелями, судя звукам рвущейся базовой струны: «пиу», «пиу», «пиу», «пиу». Через расположенные у боковых выходов лестницы на нижний ярус к нам разом полезла вся обитающая там шваль. Охранники, надсмотрщики, младшие жрецы, которым дозволяется резать только тупых работяг, и прочая подвальная биомасса, которая попыталась кинуться на моих амазоночек, но разом полегла под пулеметными очередями.

Стоило понимать, что все убитые в этом храме (неважно на какой стороне они пребывали при жизни) попадали в охотничий ягдаш херра Тойфеля. Сейчас, когда мы имели полный и беспрепятственный доступ к алтарю, надо было быстро делать свое дело, пока злобное божество, жадно пожирающее души своих последователей, не очнулось и не набросилось на нас со всей своей мощью. Но едва мы с отцом Александром и Коброй приблизились к залитому липкой кровью средоточию зла, как над крестообразным алтарем появилось багровое сияние, и вверх начал быстро подниматься туман того же багрового цвета, складывающийся в гротескный образ гипертрофированно мускулистого человека, на плечах которого сидела козлиная голова с волчьими зубами. В правой руке этот человекокозел сжимал двулезвийную секиру-лаброс из какого-то темного сплава.

– Уйдите, смертные, – угрожающе прорычало это угробище, – это мое место, мой дом и моя земля!

В ответ вокруг отца Александра вспыхнул уже знакомый нам бело-голубой свет, отчего мрачный и полутемный храм херра Тойфеля оказался освещен так же ярко, как и открытая площадь в яркий солнечный полдень, а темно-багровые полотница на поверку оказались ярко-алыми. Глубокий звучный голос отца Александра раскатисто произнес: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» – и перед нами возникла сияющая таким же призрачным светом фигура воина в полном древнерусском чешуйчатом доспехе, обеими ладонями сжимающая рукоять длинного двуручного меча, плашмя возлежащего на железном наплечнике.

– Ну что, детинушко, допрыгался, – басом, но почти нежно, проговорил воин, снимая с плеча свой блеснувший льдистой сталью меч, – ужо ты мне и попался, падло!

Человекокозел заверещал, подпрыгнул и с хлопком растворился в воздухе, оставив после себя смердящее зловоние. А может, это так мерзко воняло от его жертвенного алтаря – я не знаю. Последнее, что до нас донеслось, это отчаянный вопль:

– Жить хочу, жить, жить, жить!

– Тьфу ты, нежить, и туда же, – брезгливо сплюнул воин и посмотрел на отца Александра, – Ну что, брат, я пошел?

– Погоди немного, пока мы разберемся с филактерием, – ответил священник, – и огромная тебе благодарность, святой благоверный князь, за то, что шуганул этого засранца.

– Да не за что, – смущенно ответил дух князя Александра Невского, – боя он не принял, бежал. Совсем трусливые нынче черти пошли.

– Да с чертом я бы и сам справился, княже, – отмахнулся, отец Александр, – а то была самостоятельная сущность, сынок нашего Диавола. Его не изгонять, а ликвидировать надо будет. Черти там даже и рядом не стояли.

– Да все равно не за что, – ответил князь, – он меня так струхнул, что вроде обделался. А ты скажи мне, брат, отчего это тут у вас девки воюют? А парни с мужиками – они что, на печи лежат и семки лузгают?

– Девки местные, из этого мира, – произнес отец Александр, – а мужики тут никудышные, годятся только в сортир на подтирку, зато девки-амазонки все как на подбор, боевитые красавицы.