Хранящая

Увидев свою лошадь, оседланную, с притороченными к седлу сумками, с ужасом осознала, что моя несчастная попа опять подвергнется пыткам седлом. Хозяйка заботливо сунула Ветру мешок с заготовленной провизией, трактирщик, с которым я щедро расплатилась из Игоревых денег, тоже вышел проводить.

— Удачи вам, госпожа. Надумаете — всегда желанным гостем будете.

— Спасибо. За все. Мира вашему дому и процветания, — искренне откликнулась я.

— И вещи свои не теряйте больше, — хитро подмигнул напоследок хозяин.

Да уж, история с "вещами" уже анекдот. Лишь бы Ветер не узнал, а то — какой удар по его мужскому самолюбию!

Дорога слилась для меня в сплошные попытки найти относительно удобное положение в седле. В любом случае выходило, что мозолей мне не избежать. Ветер молча подстраивался под мой темп, и ползти черепашьим шагом мне было стыдно. Только к полудню, когда солнце в своем зените стало нещадно допекать мою и без того измученную тушку, спрятались в редкой тени придорожных кустов поесть, да дать отдых коням. Мужчина безропотно принес воды из ручья неподалеку, благо места ему знакомые. Порывшись в сумке, собранной заботливой хозяйкой, я нашла себе кусочек сыра, отдав остальное Ветру.

— Ты плохо выглядишь, — констатировал он, — устала?

— Немного. До города сегодня доберемся, как думаешь?

— Возможно.

Помялся, пытаясь что-то сказать, и вдруг спокойно посмотрел мне в глаза.

— Спасибо.

— За что? — я поперхнулась сыром.

— За то, что вытащила меня.

— Да брось, куда бы я делась?

— Ты могла просто оставить меня там.

— Ветер, я воспитана иначе. И хватит об этом.

Чуть отдохнув, снова заставила себя взобраться на лошадь. Мелькнула подленькая мысль, что если б меня на пикнике убили, не пришлось бы терпеть такие мучения. Мужчина по-прежнему молчаливо ехал рядом, изображая мебель, а внутренний голос ехидно подтрунивал над моими попытками изобразить умелого наездника.

Наконец, отчаявшись сохранить в относительной целости свою пятую точку, решила отвлекаться от ноющей боли, мучая вопросами спутника.

— Ветер, а откуда у тебя шрам?

— Подрался.

— Расскажешь?

— Нет.

Фу, какой вредный.

— Чего это тебя на разговоры потянуло? — подозрительно поинтересовался чуть погодя.

— Просто так.

— А если я спрошу — ответишь?

— Смотря о чем спросишь.

— Твой брат. Расскажи о нем.

— Я редко вижусь с ним, только когда он домой приезжает. Горин сказал, что известил его обо мне, и мне нужно ехать в Вассет. Знаешь, мне совсем не нравится, что я в упор не могу понять, какую роль во всем этом играю.

— Хочешь сказать, ты имеешь какое-то отношение к разборкам с Ястребом? — удивленно и настороженно.

— Не знаю. Просто странная цепочка событий вырисовывается: сначала меня пытаются убить стрелой, потом Игорь и этот город, кошачье тело, Дженнар. И все происходит очень быстро, будто кто-то не дает задуматься, осмотреться.

— Тебя хотели убить? За что?

— Из-за брата. Игорь сказал, что это были его неприятности, пустившие стрелу. До сих пор помню, как это красное оперение на ветру дрожало, — меня передернуло.

— Красное?! — Ветер резко осадил лошадь.

— Ну да. Для меня это вообще дико — там, где я живу, таким оружием лет двести не пользуются.

Я прикусила язык. Не стоит Ветру знать, что я вообще из другого мира, и оружие у нас куда убойнее лука и стрел. Но нет, не заметил вроде, принял за иронию.

— Алиса, стрелы с красным оперением принадлежат гильдии убийц. Так просто ими не пользуются. Ты уверена, что твой брат еще жив?

— Абсолютно.

— Тогда действительно странно. Приедем в Вассет, я наведу справки.

Стрела. Игорь. Дженнар. Ярослав. Если брат в этом мире, и он, скорее всего воин (другого-то ничего не умеет), попал в переделку. Игорь вроде как должен ему помочь. Но Дженнару не помог, а значит, его можно не брать в расчет. Вообще непонятно, куда он запропастился. Дженнар и Ястреб могут быть из другой оперы. Что у нас в сухом остатке? Ничего. Мало информации.

Ветер собранно и внимательно оглядывался по сторонам, и чем дальше — тем чаще. Он мучительно раздумывал над моими словами, тоже пытаясь выстроить логичную картинку. Ему проще, он в этом мире родился, легче ориентироваться.

Перед глазами потемнело, возникла какая-то просторная комната, два золоченых кресла у камина, пушистый ковер, тяжелые портьеры на огромном окне. В кресле уставший и осунувшийся Ярослав, потягивающий вино из хрустального бокала.

— Привет, — он поднял глаза, — Ты в порядке?

— Да, со мной надежный человек.

— Хорошо. Что-то произошло? Ты грустная.

Я отвернулась к окну, пытаясь спрятать набегающие на глаза едкие слезы.

— Расскажу, когда приеду.

— Где ты?

— На закате буду в Вассете.

— Встретить?

— Не совсем. Присмотри за нами. Аккуратно.

Ярослав поднялся, крутя бокал в пальцах. Я вздохнула свежий воздух из окна, с ужасом замечая, как проем заслоняет огромная тяжелая фигура. Метнувшись наперерез, успеваю только налететь на тень всем телом. Мозг запоздало удивился, что я тут и вес имею и ощущения столкновения слишком уж реальные.

— Яр!

Брат обернулся на крик.