Хранилище

— Покончили с собой. Я говорю по сотовому телефону, и сейчас я вижу их перед собой. Ты должен сюда приехать. И увидеть все своими глазами.

— Где ты находишься? — спросил Билл, со страхом подумав, что ответ ему известен.

— На стоянке перед «Хранилищем», — сказал Бен. — Поторопись, только что подъехала «Скорая помощь».

Билл не хотел ехать. Точнее, какая-то его часть не хотела ехать. Но другая часть хотела увидеть случившееся, и он, схватив в спальне бумажник и ключи, бросил на ходу Джинни, что уезжает и вернется где-нибудь через полчаса.

— Ты куда? — спросила та. — Пора садиться за стол.

Ничего не ответив, Билл выбежал на улицу, вскочил в джип и рванул с места. Через пять минут он уже подъезжал к «Хранилищу» и мчался по стоянке к мигающим синим и красным огням полицейских машин. Его остановил полицейский, натягивавший желтую ленту ограждения.

Остановившись, Билл выпрыгнул из машины. Его едва не остановил тот же самый полицейский, но тут к нему на помощь подоспел Бен.

— Это мой корреспондент! — закричал редактор газеты. — Он со мной!

Кивнув, полицейский махнул рукой, и Билл поспешил следом за своим другом между полицейскими и санитарными машинами.

К тому месту, где лежал городской совет.

Он сам не смог бы сказать, что ожидал увидеть, — но определенно только не это. Не было ни крови, ни пистолетов, ни вообще какого-либо оружия, а только обнаженные тела мэра и остальных членов городского совета, лежащие навзничь на асфальте. Они лежали кру́гом, взявшись за руки. В раскрытых глазах, устремивших невидящий взгляд вверх, отражались огни фонарей стоянки.

Впервые за долгое время Билл вспомнил оленя, животных, туриста.

Он посмотрел на Бена.

— Самоубийство?

Редактор газеты пожал плечами.

— А что это еще может быть? Полагаю, таблетки. Яд. Однако точно можно будет сказать только после вскрытия.

— Не думаю, что это были таблетки, — покачал головой Билл. — Не думаю, что это был яд.

— А что еще это могло быть?

Билл поежился.

— Не знаю.

В вечернем выпуске новостей был репортаж о Ньюмене Кинге и его растущей империи. Упоминалось о череде инцидентов со стрельбой, случившихся в «Хранилищах» по всей стране, однако в целом дух репортажа был благожелательный, и Кинг изображался не спятившим маньяком, а крепко стоящим на ногах миллионером, самостоятельно сколотившим свое состояние.

Точнее, миллиардером.

Конкретные цифры не озвучивались.

Кинг не согласился дать интервью, но он позволил операторам телеканала сопровождать его на протяжении всего «обычного рабочего дня». Корреспондент побывал с ним на заседаниях в «Черной башне», посетил с неожиданным визитом «Хранилище» в городке Баттлбраш, штат Техас, заехал на завод, выпускающий товары торговой марки «Хранилище», присутствовал на переговорах с производителем текстильной продукции.

Наконец после завершения рабочего дня Кинг отправился домой, однако операторам не разрешили проводить его, и последним кадром репортажа стало то, как Кинг садится в черный лимузин перед своей «Черной башней».

Радушно улыбнувшись в объектив телекамеры, Кинг помахал рукой.

— Боже, благослови Америку, — сказал он на прощание.

Глава 21

1

Закрыв глаза, Дорин Хастингс поднесла Мерили к груди. Малышка принялась радостно сосать молоко, и Дорин подумала, что испытывает сейчас совсем другие ощущения, чем тогда, когда это делает Клит. Разумеется, в одном случае это секс, а в другом — физиология, однако само действие одно и то же. Правда, теперь из соска вытекало молоко, кормящее ребенка, и почему-то это обстоятельство делало процесс более интимным, приносило больше радости, больше удовлетворения. По сравнению с этим секс казался чем-то несерьезным, и Дорин поняла, что ее отношения с Клитом, какими бы замечательными они ни были, никогда не будут иметь для нее такое значение, как ее отношения с ребенком.

Она никогда не будет близка с Клитом так, как она близка с Мерили.

Дорин открыла глаза. Было поздно, уже за полночь, и в больничной палате царила полная темнота. Даже в коридоре было темно; свет люминесцентных ламп был приглушен, чтобы не мешать спящим роженицам. Не было слышно ни звука, однако это была и не тишина. Скорее это был белый шум, равномерный гул круглосуточной активности: оборудование, медсестры, врачи, больные.

Снова закрыв глаза, Дорин улыбнулась — крошечные пальчики Мерили инстинктивно стиснули мягкую плоть груди.

— Миссис Хастингс, — произнес низкий мужской голос. — Палата 120.

Открыв глаза, Дорин перевела взгляд на дверь.

У нее перехватило дыхание.

В коридоре стояли пятеро мужчин, одетые во все черное. Их бледные равнодушные лица были лишены выражения.

Вместе с ними был мистер Уокер из «Хранилища».

Улыбнувшись, он прошел в палату и щелкнул выключателем у двери. Зажегшиеся под потолком лампы практически не осветили фигуры, проследовавшие за директором отдела обслуживания клиентов к койке Дорин. Их облачение по-прежнему оставалось чернее ночи, а кожа была белой, словно обсыпанная мукой. Мистер Уокер продолжал улыбаться, однако было в его улыбке нечто такое, что заставило Дорин нажать кнопку у изголовья кровати, вызывая медсестру.