Хранить вечно. Дело № 2

…нет, ну точно детский сад! «У тебя с ней всерьёз…» «рассоришься…» хотя — а я чего хотел? Молодость склонна к простым объяснениям и столь же простым решениям. Это я, старый циник, боюсь поверить естественным человеческим побуждениям, во всём ищу скрытый смысл…

Она встала, одёрнула куртку.

— Пойду-ка я спать, засиделись мы…

Она вдруг оказалась почти вплотную — аромат девичьего тела окутал меня, как влажная, горячая пелена. Узкая ладошка легла мне на голову, взъерошила волосы.

— Лёш… ты не переживай так, ладно? Всё будет хорошо… потом.

И упорхнула, прежде чем я успел открыть рот.

Татьяна хранила свои рабочие инструменты в большом плоском кожаном несессере — помнится, она купила его в Харькове, на барахолке, во время первого нашего визита в аэроклуб. По мне, к ивовым прутикам, которые руки старой цыганки старательно обмотали разноцветными шерстяными нитками, куда боле стильно смотрелись бы в ящичке из полированного ореха, лежащими в углублениях, выдавленных в зелёном бархате. И чтоб обязательно какая-нибудь дополнительная приспособа в отдельном гнезде — скажем, точёные деревянные рукоятки или пузырёк с особой жидкостью для очистки этих самых шерстинок.

Но — чего нет, того нет. Пусть будет несессер, лишь бы бесценные «искалки» не сломались в дороге.

Мои сборы были куда скромнее. «Браунинг» за пояс, запасную обойму в боковой карман френча, финку заткнуть за крагу на правой ноге, так, чтобы извлечь её можно было двумя пальцами — и вперёд, к грядущим победам!

«Прыгун» ждал нас, как и обещал, на площади перед собором. Вчера я ничего не стал рассказывать его супруге о своих, и теперь он жаждал объяснений: «я за вас отвечаю, молодые люди, и имею право знать!..» А вот обломись, дядя — это не мы поступили в твоё распоряжение, а ровно наоборот. Ты, конечно, знаешь тут каждую собаку и вообще, давно освоился и вжился в обстановку — только не это нам сейчас нужно. Знай, крути баранку и жди указаний.

…Кстати, об указаниях…

— Оружие приготовили? — спросил я. Вместо ответа «Прыгун» протянул мне металлически звякнувший свёрток. Я развернул тряпицу и удовлетворённо поцокал языком.

Что ж, в оружии он разбирается, не отнять. Три «люгера» Р08, причём один — с удлинённым стволом, так называемая «морская» модель. Отличные пушки, точные, убойные — недаром гражданские модели «Парабеллумов» ещё до Великой Войны рекламировали, как запасное оружие охотника на крупную дичь, из которого при нужде и волка можно завалить, и даже матёрого секача…

— Вот запасные магазина, по две штуки на ствол. — он протянул мне свёрток поменьше. — Хватит?

— По двадцать семь маслят — должно хватить. — Я нарочно изображал браваду, чтобы загнать поглубже навязчивое предчувствие беды, не отпускавшее меня со вчерашнего вечера. В другой ситуации операцию следовало бы отменить, но какая-то другая извилина моей интуиции прямо-таки вопиет, что время вот-вот выйдет. Если уже не вышло…

— Должно хватить. — повторил я — Надеюсь, они нам вообще не понадобятся, вы же понимаете…

— Понимаю. — он кивнул головой. В Иерусалиме в последнее время неспокойно.

Я протёр «люгер» тряпицей и засунул за пояс рядом с браунингом. Сразу стало неудобно. оставшиеся два пистолета я передал на заднее сиденье, Марку и Татьяне. Туда де отправились и четыре дополнительных магазина.

Для дележа арсенала мы остановились, отъехав от Эль-Керема примерно на полмили. Часы на моём запястье показывали половину седьмого утра — группа отправилась «на дело» даже не позавтракав, ограничились парой чашечек кофе. На этом настояла Татьяна, сославшись на то, что их с Марком паранормальные способности проявляются ярче на фоне лёгкого голода. Я, понятное дело, не возражал, и даже отказался из солидарности от своего законного бутерброда с колбасой.

А всё же — с чего это меня так нещадно колбасит? Вон, даже ладони вспотели от волнения, хотя мы ещё даже не въехали в город! Точно, надо приводить нервы в порядок. Вот закончим с этим гнилым делом, и непременно займусь: выпрошу у Барченко путёвку на Минеральные Воды — благо, из Харькова туда два раза в неделю летает пассажирский «Юнкерс» «Воздухпути». Нет, лучше две путёвки — себе и Татьяне. Отдохнём на этом парадном советском курорте для совслужащих средней руки, работников культуры и передовиков производства, подлечим сероводородной вонючей водичкой нервишки, вконец разболтанные на службе мировой революции, заодно и отношения наладим…

…нет, это «ж-ж-ж» точно неспроста. Почему меня так трясёт, а?..

— Это здесь!

Татьяна ткнула прутиком в неровные плиты серого истёртого многими подошвами известняка, бог знает сколько столетий назад уложенные давно забытыми строителями.

— Здесь, под плитой. Очень ясный, отчётливый отпечаток ауры, мне даже сосредотачиваться не пришлось.

Это я и сам видел — стоило ей в сопровождении Марка войти в комнату и взяться за свои «искалки», как прутики синхронно повернулись в дальний угол. Марк, пыхтя от натуги, отодвинул массивную деревянную конторку, под которой и открылся нужный участок пола.