Хранить вечно. Дело № 2

На возню с телами ушло минут десять — гомон на улице за это время усилился. Убитых мы насчитали девять, причём минимум, четверо были застрелены в спину — Марио не терял времени даром. У одного араба, того, что имел глупость полезть на штурм первым, я вынул из рук диковатого вида гибрид — револьвер «Веблей-Скотт» в прицепленным к стволу штыком. Повозившись с тугой защёлкой, отсоединил колющее приспособление от ствола, пальцем попробовал режущую кромку — безнадёжно тупая, нечего даже и пытаться привести в рабочее состояниее... Отшвырнув прочь творение безвестного британского оружейника, я вытащил из-за пояса покойника кривой йеменский кинжал в деревянных, потемневших от времени ножнах. Ну вот, совсем другое дело — чёрное, острое как бритва, лезвие чёрной стали, украшенное полустёртыми арабскими письменами — куда до неё моей безвременно почившей финке! Кинжал я пристроил спереди, за ремень, рядом с «люгером», чувствуя, что превращаюсь в этакое обвешанное оружием пугало…

Раненых оказалось трое. Двое в ответ на вопросы, задаваемые Марком, стонали, да время от времени принимались лопотать что-то по-арабски. У одного в двух местах была прострелена грудь, и он всё время мучительно кашлял кровью; второму пуля задела бедренную артерию, и как ни старалась Татьяна, кровотечение остановить не удалось. Марио, убедившись, что толку от допроса, не предвидится, перерезал обоим глотки узким блестящим ножом. На моё потрясённое: «что вы делаете, так же нельзя…» — только ухмыльнулся: «Да через пять минут и сами сдохли бы. К тому же, не знают ничего — их всех только вчера наняли для этого налёта, соблазнив богатым кушем».

Третий раненый оказался европейцем — похоже, тем самым «нанимателем», о котором рассказал почивший в бозе араб. Этому пуля попала в живот; Татьяна распорола куртку, рубашку, сделала перевязку и стала что-то сбивчиво объяснять насчёт задетых внутренних органов. Я не слушал — и без пояснений видно, что долго этот тип не протянет. Час, два от силы, а там внутреннее кровотечение и неизбежный при таких ранениях сепсис сделают своё дело. Но допросить его всё-таки надо, и делать это здесь — не самая лучшая идея. Я с надеждой повернулся к Марку.

— Ты, вроде, раньше бывал в этом доме, или я ошибаюсь?

Он кивнул.

— Бывал. Если ты о другом выходе, то лестница дальше, по коридору, по ней можно попасть на соседнюю улицу. Только с этим что делать, не тащить же его на себе? Первый же патруль прикопается!

Мы оба посмотрели на раненого. После перевязки Татьяна вылила в него остаток узо и теперь бедняга, кажется, забылся. Но Марк прав — сплошь заляпанная кровью одежда не может не вызвать подозрений даже у самого беспечного полицейского.

— У меня здесь неподалёку машина. — сообщил Марио. Он вытер клинок об одежду трупа и теперь запихивал нож в ножны, пристёгнутые к предплечью левой руки. Запихнул, одёрнул рукав куртки — не заметно ли? Заметно не было.

— Это за синагогой — большая такая, в двух переулках отсюда. Заметили, может быть?

— Синагога Тиферет Исраэль. — кивнул Марк. Да, это действительно близко.

— А я о чём? Если подождёте пять минут, её подгоню машину к заднему ходу. Посигналю три раза, выходите, грузимся, и уезжаем. Сейчас главное выбраться из города, а там уж найдём укромное местечко. Этого… — он кивнул на раненого, — допросим, рассмотрим в спокойной обстановке вашу находку. И вообще, решим, как быть дальше.

Я переглянулся с Марком, потом с Татьяной. Она пожала плечами — «мол, вызвался командовать, вот и решай теперь...»

Что ж, всё правильно. Я повернулся к Марио.

— Только чтобы не дольше пяти минут. Не хватало ещё устраивать автогонки по улицам!

…а что, скажите на милость, мне ещё оставалось?..

Х

Всё в этом мире движется по кругу. Вот и сейчас — не знай я, что мы свернули с шоссе километров на десять раньше, чем в тот раз, когда «Прыгун» вёз нас из Яффо в Иерусалим — наверняка решил бы, что мы оказались на прежнем месте. Или здесь, в Палестине такие места все, словно на одно лицо? Чахлая рощица финиковых пальм, к середине — каменный, вросший в глинистую серо-жёлтую почву круг древнего бассейна — наверное, из него поили своих верблюдов купцы, пришедшие вслед за армией султана Саладина.

Моим спутникам было сейчас не до исторических параллелей. Марк с помощью Марио выволок под руки из машины пленника — он стонал и держался за живот, из-под повязки густо сочилась кровь. Я встретился глазами с Татьяной — «плохо дело — шепнула она, — долго не протянет. Спрашивайте, что хотели, пока он может говорить…»

Я подошёл к пленнику. Он буровил меня ненавидящим взглядом голубых глаз из-под рыжих бровей — волосы на голове тоже рыжие, физиономию украшает россыпь веснушек. «да это совсем пацан, понял я, считайте, наш с Марком ровесник — лет семнадцать от силы!» Облик чисто европейский, да и одет по-европейски, ничего общего с шайкой грязных арабов, во главе которых он лез в дом ребе Бен-Циона…

— Смотрите, камрад! — Марио схватил пленника за правое запястье и завернул манжету. — Я ещё там заметил, только не до того было!..