Хранитель Бездны

… И однажды сбылися мечты сумасшедшие.Платье было надето, фиалки цвели.И какие-то люди, за Вами пришедшие,В катафалке по городу Вас повезли…

— шептал холодный ветер.

Что-то стучало все громче и громче с каждой секундой, отбивая ритм погребальной песни. Теперь он слышал. Теперь он понимал…

…На слепых лошадях колыхались плюмажики,Старый попик любезно кадилом махал.Так весной в бутафорском смешном экипажикеВы поехали к Богу на бал[6]

…

Запись оборвалась внезапно, оставив после себя звенящее эхо. И стук.

Он поднял голову и замер (Айсберг, о, Айсберг!), подобно зверю, застигнутому беспощадным светом фар в ночи.

Прямо на него по ржавым рельсам, по рассохшимся шпалам надвигалась, громыхая и стуча, древняя дрезина, на которой, развалившись на низкой скамье, сидело существо из ночных кошмаров.

* * *

Монстр походил на огромного жирного младенца. Розовая мокрая плоть колыхалась при каждом толчке; живот омерзительным полупрозрачным мешком свисал между двух складчатых ног — даже на расстоянии Андрей видел тугой ком черных внутренностей, червеобразных кишок, находящихся в постоянном гнусном движении. Щеки, испещренные синими толстыми венами, нависали над плечами двумя гнилыми грушами.

Маленькие круглые глазки на лице ребенка, умирающего от водянки, горели холодным злым огнем. Нос, неожиданно крошечный, находился в постоянном движении; тварь нюхала воздух, вытягивая морду по ветру.

Карикатурно широкие, плотно сомкнутые губы были подобны линии, нарисованной помадой дрожащей старческой рукой.

В трясущихся желеобразных лапах тварь сжимала длинную, тяжелую, туго натянутую цепь. На расстоянии метра цепь раздваивалась и крепилась к кожаным шипастым ошейникам, одетым на…

Должно быть, именно в этот момент Андрей закричал. Паралич ужаса лишил его возможности двигаться. Та часть его мозга, что была сформирована благодаря человеческой цивилизации, рациональная, разумная половина, отчаянно протестовала, отказываясь верить тому, что он увидел, тогда как более древняя часть, ящер, запертый в глубине подсознания, уже реагировала, насыщая кровь адреналином. Он сделал шаг назад, не переставая истошно кричать, как, должно быть, кричал его обезьяноподобный предок, оказавшись перед лицом смертельной опасности; как смело и безрассудно кричит добыча, преследуемая жестоким зверем. В этом вопле смешались ужас и безысходность. Вызов и абсурдное желание антилопы испугать льва.

Твари, впряженные в дрезину, чем-то неуловимо напоминали морских тараканов размером с волов. Широкие, плоские, слепые морды оканчивались круглыми, похожими на присоски зубастыми ртами, обрамленными белесыми ресничками, постоянно находящимися в хаотичном движении. Тела, покрытые твердыми желтоватыми панцирями, без труда тянули тяжелую дрезину. Верхняя половина туловища была приподнята и на ней, прямо на гноисто— желтом сегментном брюшке, находились в постоянном движении две человеческие руки. Чуть ниже головы хаотично шевелился клубок мускулистых щупалец, то вытягиваясь вперед и слепо хватаясь за воздух, то раскрываясь омерзительным цветком, открывая второй, усеянный иглообразными зубами рот.

Вся эта мерзость моментальной фотографией отпечаталась в голове Андрея. Ему казалось, что время остановилось — тяжелая цепь замерла в руках у жуткого двухметрового младенца; его скакуны, словно сошедшие с картин Босха, замерли монструозными статуями; птицы черными кляксами застыли в мертвом небе.

Исчезли все звуки. Сам воздух превратился в патоку. Остался только крик.

На протяжении терции, секунды, а может быть — вечности, Андрей не мог определить источник крика. Но вдруг с ужасом осознал, что кричит он сам. Кричит — разрывая легкие, вытаращив глаза и пятясь прочь от кошмара.

Неумолимый ход времени возобновилось со щелчком.

Услышав вопль Андрея, чудовищный кучер вскочил со скамьи и взревел в ответ. Его жирная голова раскололась пополам, явив чудовищных размеров черную пасть, вооруженную многочисленными рядами острейших мелких зубов. Из глотки выстрелило в воздух жирное щупальце длинного слюнявого языка. С ревом тварь натянула поводья, и его скакуны, исходя пеной, увеличили прыть.

Андрей повернулся и побежал к далекому локомотиву, чудом умудряясь не попасть между шпалами. Он понимал, что стоит ему споткнуться, и монстр настигнет его и тогда… Тогда…