Хранитель ядов (СИ)

Может, возникновение таких мыслей… это и значит скучать по кому-то?

— Исходя из всех фактов, — я злобно посмотрела на Джерара, — мой вывод таков: все ваши угрозы про яд — один сплошной блеф.

Взгляд Джерара метнулся куда-то вверх по лестнице и задержался на какой-то точке. Я же не решилась посмотреть в ту же сторону, полностью сфокусировавшись на противнике передо мной. А мой «противник» внезапно разразился таким громким смехом, что, показалось, весь дом содрогнулся от этого оглушительного звука. Юноша согнулся, чуть ли не ударившись лбом о собственные колени, и, покачиваясь из стороны в стороны, помимо хохота, принялся издавать натужные храпы пополам с визгливыми смешками.

— Прелесть… прелесть! Прелесть! — сипел он, а я боязливо вжималась спиной в перила. — Вы слышали каждое слово? Только поглядите, какую диковинку нам доставил Продажный Лукка, мой Мастер!

Хранитель ядов. Он здесь!

Я инстинктивно отступила подальше от лестницы и остановилась только тогда, когда пятки коснулись края первой из ступеней, ведущих к выходу. Ждала ли я нападения? Мой разум утомился, но, как всегда, ожидал худшего.

На уровне второго этажа мелькнула тень. Фигуру человека на миг полностью окутал падающий сверху радужный свет, а затем мужчина шагнул к лестнице.

Вот и повстречались, разрушитель жизни моей семьи.

В глазах защипало, но я не моргала, чтобы раз и навсегда сохранить в памяти образ этого ненавистного человека.

Ступень скрипнула, и мужчина остановился — на срединном пролете лестницы — в идеальном ореоле мягкого света. Он был невероятно высок — я могла определить это даже на расстоянии, — строен и даже в некотором роде грациозен в своей скрупулезной подтянутости. Воротник белой рубашки осторожно выглядывал из-под краев темно-зеленого жилета с объемным орнаментом, поверх которого был надет сюртук аналогичного цвета, застегнутый на все пуговицы. Брюки, не отстающие в тоне остальному одеянию, визуально удлиняли ноги, отчего мужчина казался еще выше.

Аккуратен и собран с самого раннего утра, если я оценила правильно и снаружи и правда раннее утро. До мерзости явный перфекционизм.

Мой взгляд переместился на лицо мужчины. Я оттягивала этот миг, потому что точно знала, что наткнусь на его ответный взор.

Вытянутое бледное лицо с широким лбом обрамляли мелкие черные кудри, зачесанные назад и ниспадающие почти до самых плеч. На них было нанесено какое-то блестящее вещество. Свет проскакивал по поверхности кудрей снежно-белыми бликами и скользил по коже, оставляя за собой еле уловимое сияние. Забыть на мгновение об окнах под потолком и можно подумать, что источником освещения является именно этот человек, замерший на середине лестницы. Глубокие тени выделяли острые черты лица, впалые щеки и плавное закругление подбородка.

Резь в глазах стала нестерпимой, но я позволила себе лишь прищуриться. Что это — игры отраженного света, впитавшего густоту цвета его одеяния, странноватый любовный посыл дома к своему хозяину или знаки моего собственного разума, утомившегося от переживаний и постоянной сосредоточенности? А может, все сразу? Этот насыщенный зеленоватый ореол света за спиной мужчины превращал его в создание, в одно мгновение скользнувшее в нашу реальность из иного мира — мрачного, наполненного шуршащими шумами и надсадной стрекотней насекомых. Мира, где воздух пропитан влажностью, а тепло оседает на коже мириадами поблескивающих капель. Мира, опутанного крепкими лианами, скрытого от света дня гигантскими сочными листьями и защищенного густыми раскидистыми кустарниками с яркими цветами и острыми колючками. Властитель мира затаившихся тварей со скользкой чешуей и влажной ребристой кожей. Словно воплощение…Змея.

Змей, пригревающий у сердца гадов, отлученных от святого естества Матери Природы. О нем Джерар рассказывал Санни. Перед ним и только перед ним он готов бесконечно падать ниц.

Хранитель ядов.

— Мастер, вы слышали рассуждения этой прелести?! — Джерар с каким-то диковатым видом посмотрел на оставшуюся на его ладони пустую склянку из зеленого стекла и, выбросив руку вверх, потряс ею в воздухе, как ребенок, нашедший редкого жука и хвастающийся находкой перед отцом. — Мастер, я полностью сражен!

Хранитель ядов чуть повернул голову, чтобы бросить быстрый взгляд на Джерара. Тени на его лице сместились. Из-за расстояния я не смогла четко рассмотреть выражение, которое застыло на нем. Он раздражен или уже в гневе? Хотя к чему сомнения, он, должно быть, в ярости.

— Доброе утро, госпожа Сильва. Как вам спалось?

Мягкие глубокие интонации, пробирающие насквозь. По моей спине пробежал холодок. Сдержанный и одновременно легкий, касающийся слуха как кончик перышка кожи, голос между тем добирался до сводов дома, очерчивал каждое слово незримой ясностью и полностью лишал возможности спутать его с шуршащим эхом или шорохами самого особняка. Но главное, в его голосе не было ни капли злобы.