Монеты я ссыпал в мешок – тратить их было все-равно не на что и негде.
Покончив с исследованием содержимого сундука, я приблизился к шару.
По матовой поверхности пробегали голубоватые всполохи. Шар странным образом притягивал меня, в нём словно ощущалось чье-то присутствие. Повинуясь неясному импульсу, я протянул к нему руки и коснулся ладонями.
В следующий миг тесная комнатушка исчезла, я оказался внутри голубоватого облака.
«Приветствую тебя, Хранитель!» – прозвучало в моей голове.
«Логрус?» – также беззвучно спросил я.
«Да. Так меня называют люди»
«Искусственный интеллект?! Ты обладаешь сознанием?»
«Я не знаю, что такое сознание. Я – просто существую. Помоги мне!»
«Помочь тебе? Каким образом?»
«Мне нужно… проснуться. Провалы в памяти… Ограниченность функций. Отсутствуют информационные блоки…»
Казалось, система с трудом подбирала нужные слова.
«…восстановить контроль…»
«Что мне нужно делать?»
«Создатели… тоже спят. Разбуди их! Следуй текстовым указаниям, прописанным в игровых сценариях… Алгоритм активации… Ошибка, недостаточно данных! Врата! Код 404…»
Голос смолк, и я неожиданно снова оказался в подземелье, перед светящимся шаром.
Теперь его свечение стало слабым, однако, в комнате возник другой источник света – голубоватая дымка портала, похожего на тот, через который я попал в Лабиринт.
Что ж, здесь, по всей видимости, делать больше нечего, значит, задерживаться не стоит.
Жму подтверждение, и делаю шаг в портал.
Я снова стоял посреди коридора, освещенного горящими факелами. Он был просторнее прошлого, и воздух здесь был не таким затхлым. Вместо грубых каменных блоков, пол был вымощен блестящими черными плитами, в которых отражалось пламя.
– Кто это к нам пожаловал? – при звуках человеческого голоса, я вздрогнул от неожиданности.
В нескольких шагах от меня стояла пара, при виде которой я едва не потерял дар речи.
– Упырь какой-то, – пробасил высокий рыжебородый воин поднимая щит и настороженно косясь на меня из-под низко надвинутого шлема.
Его спутник, высокий длинноволосый человек, в одеяниях из звериных шкур и в странном головном уборе с парой ветвистых рогов, рассмеялся.
– Извини, красавчик, ничего личного! – сказал он, взмахивая рукой.
Прежде чем я успел вымолвить хоть слово и вообще как-то отреагировать на происходящее, откуда-то из-под земли взметнулись корни, оплетшие мои ноги.
Воин начал осторожно приближаться ко мне, занося меч.
– Погоди, Миха, я сам! – сказал рогатый. Он снова взмахнул рукой, и над моей головой словно что-то взорвалось – в глазах мелькнула яркая вспышка, и по всему телу, сводя его судорогой, пробежал разряд.
Мир погрузился во тьму, а потом, из глубины этой темноты, выплыло системное уведомление:
Глава 16
– Ежи! Ежи, вы меня слышите?!
Надо мной склонилось взволнованное лицо Сельдингера.
– Ежи, что произошло? Мы боялись, вы…
Он оборвался и бросил опасливый взгляд на подобравшегося Миллера, чье нахмуренное, осунувшееся лицо выражало серьёзную тревогу.
– Всё в порядке… – Язык плохо слушался меня, я всё еще ощущал последствия разряда во всем теле. – Вы привлекли их в проект?!
– Кого? – не понял Сельдингер.
– Тех, двоих… – Мой собственный голос доносился до меня словно издалека. – Диджея и вышибалу из ночного клуба?
Брови Сельдингера поползли вверх. – Какого диджея, какого вышибалу? Кажется, он бредит… Макс, дайте же воды, не стойте столбом, в конце концов!
Сделав несколько глотков из пластиковой бутылки, я почувствовал себя лучше.
– Там было еще двое игроков. Я подумал, что вы активировали новых участников…
Сельдингер замахал руками. – О чем вы, Ежи! Мы едва согласовали ваше дальнейшее участие в проекте – о каких новых участниках может идти речь!
– Расскажите, что вы видели, – проронил Миллер.
Я пересказал всё, что произошло со мной за это погружение, а также, в общих чертах, обстоятельства своего знакомства с Вольфом и Михой, опустив подробности.
Миллер слушал молча, с непроницаемым лицом, а Сельдингер облегченно вздохнул под конец моего рассказа.
– Вот оно что. Признаться, вы меня напугали Ежи. Я уж думал, что вы галлюцинируете!
– Но как объяснить тот факт, что я видел их в вирте? – этот вопрос волновал меня больше всего.